Жизнь по закону Мёрфи

Оставшуюся часть пути я проделала, не выходя из каюты: Сатир позаботился, чтобы я носа из нее не могла высунуть. Во время качки меня сильно мутило, но даже это не помогло попасть на палубу. Первое время, стоя на коленях перед унитазом я чувствовала себя такой несчастной, что принималась рыдать, едва меня выворачивало. Но постепенно жалость к себе вытеснила апатия. Живя словно в тумане, я передвигалась из каюты в туалет и обратно; или равнодушно забрасывала в себя еду, которую теперь приносил Сатир, видимо опасаясь, что я сумею разжалобить Селину.

Начавшиеся месячные усугубили положение, добавив к депрессии дискомфорт. Селина поделилась прокладками – у нас практически совпадали циклы. Вручая мне упаковку, Сатир не удержался от очередной пошлой шутки, но я ее даже не запомнила. Притянув колени к груди, я лежала на матрасе, пережидая очередной спазм.

Я надеялась, что во время критических дней активность соседей будет не такой яростной, но нет, их сексу ничто не мешало. Провоцирующие возбуждение звуки всего лишь переместились из одной части в каюты в другую – Селина с Джейсоном перебралась из спальни в ванную. Иногда мне казалось, что они теперь стали делать это чаще. Быть может, Джейсона возбуждает кровь? Или всему виной моя неудовлетворенность?

Изматывая себя депрессивными мыслями, я частенько забывала поесть. К моменту, когда яхта причалила в порту Манилы, я представляла собой плачевное зрелище: осунувшаяся и усталая, с темными кругами под глазами.

Выглядывая в иллюминатор, я больше не видела ни бескрайних просторов моря, ни тонкой полосы берега на горизонте – вид закрывало пришвартованное рядом рыбацкое судно. Каждое утро его деревянная палуба оживала от топота босых ног, и в каюту долетал запах потных тел. Отчалив, лодка открыла обзор на небольшую часть гавани – вдалеке виднелись вышки кранов и сложенные друг на друга грузовые контейнеры, казавшиеся отсюда цветными игрушечными кубиками. Удушливый запах топлива чувствовался даже здесь. Лежа на матрасе, я слушала гудки круизных лайнеров и грузовых барж. В голове не было ни одной мысли. Равнодушно уставившись в потолок, я ждала.

Мое бездействие прекратил Сатир. Появившись в дверях с очередной порцией еды, он заметил с насмешкой:

– Хреново выглядишь.

Я даже не повернулась в его сторону.

– Лучше поешь, а то в борделе у тебя совсем не будет клиентов, – хмыкнул он, оставляя тарелку на матрасе.

Едва Сатир ушел, я вскочила. Этот сукин сын все-таки меня продал!

Он не запер дверь, планируя провести ближайший час в кают-компании, чтобы потом забрать у меня пустую тарелку. Мимо него не пробраться ни крадучись, ни ползком. Так что же делать? Учитывая, что с каждой минутой промедленья риск провести остаток жизни, торгуя телом, возрастает.

Я осторожно выглянула в коридор. Отсюда виднелась лишь часть дивана, на котором развалился Сатир. Пока он лениво перелистывал страницы журнала, я прикидывала: успею ли проскочить мимо и подняться по лестнице, если рвануть с места прямо сейчас? По всем просчетам получалось, что нет.

Выйдя из каюты, я прижалась к стене напротив. Теперь я видела камбуз и пустую барную стойку, за которой возился капитан, меняя газовый баллон. Пока таец катил его к ступеням, в моей голове созрел план: спрятаться за стойкой и отсидеться за ней, пока Сатир не пойдет забирать посуду. Тогда мне хватит времени, чтобы воспользоваться лестницей. Дождавшись, когда таец закончит с баллоном, я осторожно выглянула из-за угла. Сатир углубился в изучение журнала. Я еле удержалась от пренебрежительного смешка. Да, конечно, покажи, что ты умеешь читать. Снова отступив в коридор, я медленно опустилась на колени и осторожно поползла к стойке. Звук собственного дыхания казался слишком громким, как и удары сердца. Успокоиться я смогла только, когда нас с Сатиром разделил плотный слой дерева.

Оказавшись за барной стойкой, я затаилась, надеясь, что за время моего ожидания Селине или Джейсону не придет в голову спуститься вниз. То ли их сегодня не было на яхте, то ли судьба решила смягчить свои удары, но отсидеться мне удалось. Когда шаги Сатира затихли около каюты, я кинулась к лестнице. Он быстро обнаружил мое исчезновение:

– Эй!

Игнорируя окрик, я выскочила на палубу. Топот за спиной приближался. Казалось, я даже слышу дыхание преследователя.

– А ну, стой!

Ну уж нет! Сегодня ему меня не поймать. Пролетев по трапу, я оказалась в начале длинного пирса и понеслась прочь от яхты. Не замедляя бег, я еле успевала уворачиваться от удивленных прохожих. И молилась об одном: успеть добраться до берега. Там я смогу смешаться с толпой, поймать такси и доехать до консульства. Единственным пробелом в моем плане было отсутствие обуви – бег по бетону царапал ступни.