Жизнь под чужим солнцем

– То, что ты дверь не открыла, конечно, правильно, но и Женечка бы тебе ничего особенного не сделала. Во всяком случае, ее подруга меня в том усиленно заверяла. Сонечка говорит, что все Женечкины больные фантазии остаются в ее голове. Она их продумывает, прокручивает, но не реализовывает. Например, никакой застежки на ее сумочке нет – обычная туристическая сумка с «молнией».

– Ну конечно! А то, что она меня в витрину толкнула и топила в море, тоже нереализованные фантазии?! У меня от тех фантазий до сих пор руки дрожат, когда вспоминаю, как в море барахталась!

– Вот и я примерно так Сонечке сказал, – кивнул Максим. – Она клянется и божится, что это исключительный случай, потому что на Женечку так подействовала смерть Алины, а сейчас, мол, Женечка находится под ее неусыпным контролем. Вообще-то наша помешанная регулярно проводит некоторое время в специальной клинике, или, как называет это Сонечка, в «заведении». Но в остальное время ее родители стараются, чтобы дочь жила более-менее нормальной жизнью, насколько такое возможно при ее болезни. Она же постоянно какие-то лекарства пьет, и Сонечка ей уколы делает. Семья у Женечки состоятельная, вот и отправили ее отдохнуть в Турцию под присмотром подруги.

– Подожди, получается, что Сонечка – ее личная медсестра?

– Лучше скажи, надсмотрщик, будет точнее. Раньше они были просто подружками, а потом Женечкин папаша придумал использовать Сонечку в лечебных, так сказать, целях. Соня подругу контролирует, лекарство ей дает – в общем, следит за ней и ни на шаг от себя не отпускала. Понятное дело, за определенную мзду от Женечкиного папаши.

– И где сейчас милая девушка? – помолчав, спросила Даша.

– Где-где… Купается, наверное, или загорает на пляже. Можешь не дергаться, потому что к тебе она больше не подойдет.

– Почему ты так уверен?

– Во-первых, я с ней поговорил, а во-вторых, Сонечка тоже внесла свою лепту. Короче, можешь выкинуть Женечку из головы. Ладно, держи свое животное: упаковано лучшим образом! Ну что, пойдем на море? До автобуса еще два часа.

– Нет, – отказалась Даша, – ты иди, а я тут пока останусь. Попозже приду.

Максим внимательно посмотрел на нее, но возражать не стал. Когда он вышел, Даша по привычке закрыла дверь на два поворота ключа и медленно опустилась на кровать.

Все было как-то странно… О вчерашнем кошмаре напоминала только легкая боль в ступнях, но осмотревший ее врач сказал, что ничего страшного, даже мазать ничем не нужно.

После появления Джой и Марка, вызвавших полицию еще до того, как Марк прострелил Леве руку, Даша находилась в ужасном возбуждении. Она несколько раз рассказала им, а после и полицейским, что произошло на стройке, запинаясь только на том, как она столкнула Машу. Но именно это интересовало полицию, и ей пришлось подробно описать, как все произошло. Потом, сидя на узенькой грязной скамье в полицейском участке, она видела через мутное стекло, как Джой и Марк общаются с полицейскими, куда-то звонят, показывают на Дашу, расспрашивают Леву, безучастно сидящего на стуле с забинтованной правой рукой. В конце концов Леву увезли, а Джой и Марк вышли к Даше, и она долго выспрашивала у них все, что им было известно, так что уставший Марк в конце концов махнул рукой, сел рядом с Дашей и устало прислонился к стене. А когда Джой по второму разу начала рассказывать, как они через полчаса после Дашиного ухода с пляжа пошли за ней, прервал ее, и они довезли Дашу до «Сафиры».

Встречавший ее хозяин отеля, лица Бориса, Никиты, Аллы и еще кого-то из их группы, кажется, Володи, чьи-то голоса, участливо расспрашивающие ее, – все скаталось в ее голове в один ком из образов и звуков, казалось, кружившийся и кружившийся у Даши перед глазами. Чуть поодаль от всех этих людей стоял Максим. Потом вроде бы именно он помогал ей подняться в номер, с кем-то разговаривал. Чуть позже она почувствовала боль от укола на сгибе локтя, и на том воспоминания о прошлой ночи обрывались…

Даша встала, походила по комнате, и тут в дверь негромко постучали.

– Здравствуйте, – растерялась она, увидев на пороге Инну.

– Здравствуйте, Даша, – улыбнулась Инна. – Кажется, мы с вами переходили на «ты», но если вам так удобнее…

– Нет-нет, конечно, лучше на «ты», – встрепенулась Даша. – Извини, у меня в голове после вчерашнего все перепуталось. Проходи.

– Меня Максим попросил с тобой посидеть, если честно, – призналась Инна. – Он, конечно, не хотел, чтобы я тебе это говорила, но я врать ужасно не люблю. Он очень за тебя беспокоится.

Даша кивнула. То, что Максим беспокоится за нее, обрадовало ее даже больше, чем появление Инны, которая ей нравилась. От женщины веяло спокойствием, а именно его Даше так недоставало сейчас.

– Тебя столько времени продержали в полиции, – удивленно заметила Инна, садясь около Даши. – По-моему, ты приехала около трех часов ночи, если не позже.

– Да, долго расспрашивали, – объяснила Даша. – А потом я сама расспрашивала тех итальянцев, которые на самом деле не настоящие итальянцы, а полицейские. То есть они полицейские итальянцы, не отдыхающие. А может, и не полицейские…