Жизнь под кайфом. Откровенная автобиография

В этот период в моей жизни снова появилась мама. Мы практически не общались целый год, я была в обиде на нее, причем эти обиды копились годами. Мама жила в Крыму в собственной квартире, на покупку которой я дала ей два миллиона, чтобы она наконец-то выписалась из моей московской квартиры в «Золотых ключах» и предоставила мне самостоятельность.

В какой-то момент я все-таки позвонила и пожаловалась ей, что умираю, что мне безумно плохо. Мама немедленно прилетела меня спасать. Вот он треугольник Карпмана в действии! Спасатель – преследователь – жертва. Спасатель – мама, преследователи – Рэй и журналисты, а жертва – это я. Охране «Золотых ключей» было запрещено пускать маму в наш жилой комплекс, но она как-то пробралась.

Стивен Карпман – психолог, который описал модель дисфункциональных отношений, в которых кто-то играет роль Жертвы, кто-то – Спасателя, кто-то – Агрессора. В реабцентрах данный треугольник изучают очень подробно. В частности, зависимые узнают, что вместо истинных, открытых, доверительных отношений между членами семьи один вечно играет роль жертвы, другой ее спасает, но потом жертва снова увязает в проблемы, спасатель превращается в агрессора и обвиняет во всем жертву, потом чувствует себя беспомощным и сам занимает роль жертвы, а жертва тем временем становится спасателем, и так бесконечно.

«У меня был единственный выход – выбежать на балкон и сброситься с 12-го этажа!»

Это была по-настоящему страшная, нетрезвая ночь. Сразу скажу, по-другому на тот момент поступить со мной было нельзя. Мама вместе с Полиной нашли пакетик с веществом и перепрятали его, пока я сидела в луже пива на полу прихожей. Мне было безумно плохо и страшно. Протрезветь для меня значило умереть.

Я понимала, что я ничтожество, инвалид, мразь, которую пинает собственная дочь! У меня был единственный выход – выбежать на балкон и сброситься с 12-го этажа! Но меня останавливал страх, и вновь охватывали полное отчаяние и безнадежность, поэтому протрезветь я не могла себе позволить…

«Дочь называла бабушку мамой, а я задыхалась от ревности!»

И еще я не хотела отдавать дочку маме. А в случае моей смерти так бы и произошло. Хотя моя Полина все восемь лет не была по-настоящему моей. Для нее всегда номером один была бабушка, Полина часто называла ее мамой. И когда это происходило, я задыхалась от ревности! Я всегда либо работала, либо спала, приходила в себя. Возможно, я теперь просто оправдываюсь… Я никогда не умела воспитывать дочь, а под гиперопекой мамы сама становилась большим ребенком.

Теперь я бесконечно наслаждаюсь общением с дочерью, мы проводим время вместе, мне нравится быть ей и подружкой, и заботливой, а иногда – даже строгой мамой. Мне хочется дать дочери внимание, которого она была лишена столько лет! Иногда мы ссоримся, выставляем границы, но я всегда наслаждаюсь нашей новой близостью… Она очень рада, что я живая, эмоциональная, искренняя, ведь такого почти не было в наших отношениях. У меня раньше было только два состояния: либо огромная энергия, любовь только к себе, эгоцентризм, либо тихое умирание на кровати… Кроме того, меня всегда сопровождало мое второе заболевание – биполярное расстройство. Заболевание многих творческих личностей. Это постоянные перепады настроения, вечные «эмоциональные качели»… Мне нужен был хороший врач, которым и стал впоследствии Марат Агинян, психиатр-нарколог. Но тогда я еще не знала ни его, ни своего заболевания.

Марат Агинян, лечащий врач-нарколог Даны Борисовой:

– Биполярное аффективное расстройство – это расстройство психики, характеризующееся чередованием аффективных (депрессивных и маниакальных) эпизодов разной длительности. Встречается примерно у 2 % людей.

Это важно: