Жизнь под крылом смерти... (СИ)

Молить о пощаде, однако не хотелось и пусть про это никто никогда не узнает, но уходить следовало достойно.

Последняя мысль словно бы стала допингом. Окружающие замедлились, усталость ушла в никуда, вместе с ней куда-то испарилась боль в ребрах, откуда — то пришло понимание, что одно из них сломано, но все эти повреждения пока еще совершенно не влияли на эффективный функционал моего тела. Очень тянуло зарядить в искаженные смесью злобы и страха рожи вампирьих слуг что нибудь сильно пафосное, типа «Время жить прошло, пришло время умирать» но я справился с таким порывом — ибо каждая потерянная секунда уменьшала число людей и нелюдей которых я успевал здесь убить.

Одним легким движением я оказался рядом с правым алебардщиком, увернулся от удара и, выстраивая обоих противников на одной линии отсек ему на правой руке пальцы…

* * *

Я лежал на земле. Небо вращалось, сил не было, была одна боль. Когда и в каком по счету из врагов я оставил кинжал, в памяти не осталось. Ладонь грела одна только рукоять доставшегося мне от колдуна двуручника. Шлема на голове не было, один только сползший на глаза койф. Как я его потерял, тоже было неясно.

— Вас как зовут, фер?

Прежде чем ответить, я всё же сумел немного приподняться и опершись на локоть стереть с глаз заливающую лицо кровь. Рядом со мной присел на одно колено упакованный в открытый украшенный чеканкой шлем и добротный чешуйчатый панцирь мужчина лет сорока, с слегка тронутыми сединой длинными «запорожскими» усами и аккуратно выбритым подбородком. За ним маячили двое парней в кольчугах.

— Это уже неважно. Делай свое дело, Слуга.

— Я всего лишь хочу помочь вам! — Доброжелательно улыбнувшись, сказал усач.

— Мне? — Закашлялся кровью я. — А разве мне нужна ваша милость?!

— Вам, фер! — Мужик осторожно вывернул из бессильных пальцев рукоять меча и аккуратно уложил меня на спину. — Не бойтесь и ваше имущество, и ваше оружие я сохраню.

Я промолчал, силы опять кончились. Мужик тем временем, не обращая на меня никакого внимания орал куда — то в сторону:

— Где, грязные олухи, тряпки для перевязки?! И лекаря сюда же, немедленно!

— Позвольте, фер Гуин, мне…

Вызвавшегося помочь парня я уже не разглядел, все поглотила темнота.

Глава VII

Что хейенская магия — это не панацея и земная медицина во многих областях имеет над ней просто оглушительные преимущества, лечивший меня фер Киран ан Крайд в первые несколько суток моего пленения доказывал ежедневно.

Спасти человеку жизнь, подстегнув регенерацию у организма, как неожиданно выяснилось было, не самой большой проблемой магической медицины. При высоком пороге силы и знаний колдуна и неистощенном организме оперируемого те же пропоротые легкие можно было «начерно» затянуть минут за пять, как со мной собственно и произошло. А вот в дальнейшем все оставалось очень плохо — применительно к данной области осколки костей в тканях, как, впрочем, и острые сколы от подобного экспресс заживления никуда не исчезали и при любом неосторожном движении продолжали свою разрушительную деятельность. Соответственно весь этот ненужный биоматериал требовалось было как можно быстрее извлечь, а кости срастить. Причем желательно как можно ближе к исходному варианту, а не как получится.

Соответственно, чтобы вернуть пациенту подточенное серьезными ранениями здоровье, специализирующийся на медицине маг принципиально не мог обойтись без хирургии. А так как колотили меня в схватке острыми тяжёлыми предметами довольно упорно, работы феру Кирану привалило гораздо больше чем мне бы того хотелось — с медикаментозным наркозом тут дела обстояли тоже не очень хорошо, в то время как блокировать болевые импульсы биоэнергетикой маг соглашался только в ходе операций. Ссылался на то, что это вредно для организма, сволочь. Но так как проводимый им в ходе вынужденного постоя во все том же «Эдернском волке» со мной и моими людьми курс лечения стоил немалых денег, много больших чем «за хлопоты десяток ауреев за всех и от вас, фер Вран, одну скромную услугу» приходилось терпеть. Другой маг — целитель только за лечение одного меня содрал бы самое меньшее тридцатку.