Жизнь под обрез [сборник]

— Охранники заявили мне, что ни о каком подкопе они и слыхом не слыхивали, и видеть его не видели, — начал рассказывать Улямов, когда они со Львом Ивановичем отъезжали от ворот ликероводочного завода. — Насчет того, чем занимались их сменщики в субботу вечером на работе, они не знают. Сегодня дежурит другая пара охранников. Они сутки через двое работают. Так что придется завтра снова сюда ехать.

— Ехать на завод завтра по-любому надо, — заметил ему Гуров. — Мы с вами еще по той стороне забора не прошлись. Темнота помешала.

— Вахтер же, узнав про лаз, начал такими выражениями поносить и несунов, и собак, и начальство, и охрану, что уши вяли. Силен мужик в выражениях, — то ли с восхищением, то ли с осуждением покачал головой Улямов. — Говорит, что порядка на предприятии никакого нет с тех пор, как управляющим стал Игнатов. Гнилой он, говорит, начальник, ни до чего ему нет дела. Вахтер и его напарник столько раз просили управляющего, чтобы он хоть какие-то меры против несунов принял, но все без толку. Тот только обещал, а ничего не делал. А несли с завода все кому не лень, и чуть ли не в открытую.

— А охрана на что? — спросил Гуров и сразу же понял, что спросил глупость. Скорее всего, и охранники от дармового спирта или коньяка не отказывались.

— Похоже, что и охранники тут тоже прикармливались, — Улямов был такого же мнения, что и Лев Иванович. — Так что никто нам никакой правды не скажет. Я сам вчера вечером видел, как какой-то мужичонка из проходной выходил после смены чуть ли не ползком. По-видимому, побоялся при полиции продукцию выносить и решил в себя добра халявного побольше залить, чтоб уж хоть так, но поживиться. Это на работу пьяным приходить нельзя. А после смены — кто ж тебе запретит? — горько усмехнулся он. — А что там наша дежурная рассказала? Толк от беседы был?

— Хм, тут у нас очень интересная штука получается, — ответил Лев Иванович. — Я Елену Сергеевну, так зовут дежурную, поспрашивал насчет того, кто в какое время занимается в конторе уборкой. Оказалось, что она и занимается. И кабинеты, и коридоры моет, и в подвале уборку делает. Но не каждый день, а только три раза в неделю — в понедельник, среду и пятницу. Начинает часа в четыре вечера и заканчивает к семи. Подвал всегда убирает в последнюю очередь. В семь ее смена кончается, она закрывает контору и уходит домой. Уборщицей она только на полставки работает, поэтому и график у нее такой — три дня всего. Накануне убийства, в пятницу, она ушла тоже в семь. Убралась в подвале, закрыла двери, как и всегда, на два замка — верхний и нижний — и ушла через проходную в сторону автобусной остановки.

Лев Иванович немного помолчал, внимательно глядя на дорогу, а потом сказал:

— Еду себе и еду, а правильно еду или нет — не спросил.

— Правильно пока, — рассмеялся Улямов. — Если что не так, то я бы сказал. Хорошая у вас память, Лев Иванович, дорогу с первого раза запомнили. А когда на нужную шоссейку выедем, я скажу, куда повернуть, чтобы до моего дома добраться.

— Наверное, нужно в магазин заехать, еду какую-нибудь купить.

— Заедем, — согласился Улямов. — Недалеко от дома супермаркет есть. И, Лев Иванович, вы уж меня на «вы» не называйте. Все-таки под одной крышей предстоит жить.

— Ну тогда, Тамир Васильевич, и ты мне не выкай, — рассмеялся Гуров. — А то как-то неправильно получится — гость зовет хозяина на «ты», а хозяин гостя на «вы» величает.

— Добро, — кивнул Улямов, и оба замолчали. Усталость напряженного дня давала о себе знать.

— Насчет интересной штуки я не договорил, — после недолгого молчания заговорил Лев Иванович. — Когда я спросил дежурную про мешок, что мы с тобой нашли, она и говорит, что никакого мешка в пятницу не видела, когда убирала в подвале. Она тогда все помещение подмела. А вот сегодня только окурки из урны успела вытряхнуть. Когда чисто в подвале и мусора нет, так она только в курилке и прибирает. Тогда я спросил, не догадывается ли она, как этот мешок мог попасть в тупичок? Заодно и место ей, где его нашли, показал. От курилки, сам помнишь, довольно далековато. Не думаю, говорю ей, что кто-то из курильщиков его там бросил. Она немного подумала, а потом подвела меня к одной из дверей подсобок, что рядом с тупичком. Открыла двери и говорит — входи и свет включай — выключатель слева на стене. Я и вошел. А когда свет включил, то увидел, что из этого небольшого помещения есть еще один выход. Елена Сергеевна…

— Вот на эту дорогу нужно свернуть, — перебил Льва Ивановича Улямов, показывая, куда нужно сворачивать. — Извини, что перебил.

— Ничего. Иначе бы проскочили, — отмахнулся от извинения Гуров. — Так вот, я, когда мешок нашли, подумал: как он мог тут очутиться? Дверь-то в контору запиралась. Оказывается, есть еще один вход в подвал — через подсобку. Елена Сергеевна, когда следом за мной зашла, головой покачала и говорит: «Вот ведь похабники, все разгромили», и мне на раскиданный инвентарь и на дверь в дальнем конце комнаты показывает. Вот, говорит, оттуда и могли войти.

— Мы ведь вроде как с тобой заглядывали во все подсобки, — нахмурился Улямов.