Жизнь – Подвиг Николая Островского

Зарывшись в сено, измученный, задремал. Но уснуть не давало ноющее, избитое, израненное тело. Постепенно пришел в себя и устыдился своей недавней слабости: уйти из жизни из-за такого пустяка, как избиение матерью. Строгим судьей встал передо мною мужественный Павел Корчагин: «Шлепнуть себя каждый дурак сумеет… Это самый трусливый и легкий выход из положения. Трудно жить – шлепайся… А ты попробовал эту жизнь победить?»

Я осудил себя за малодушие и твердо решил: впредь никогда, ни при каких обстоятельствах не проявлять подобной слабости, любить жизнь и дорожить ею. Жить – вопреки всему…

…Пролежав часа три на сеновале, незаметно выбрался из сарая и садами-огородами добрался до школы. Ученики, находившиеся на «переменке», рассказали о моем «виде» учительнице и директору школы. Он повел меня к себе домой. О случившемся почти не расспрашивал. Меня обмыли, переодели в одежду сына, дали возможность отлежаться. После окончания уроков, домой со мной пошла учительница, классный руководитель.

…Я знал, что вечером в тот злополучный день должен приехать отец. Мы приблизились к нашему дому, что называется, в самое время. С другой стороны подходил отец. Увидев меня в синяках, ссадинах и в чужой одежде, в сопровождении учительницы, он почуял неладное…

Учительница посоветовала мне пойти погулять, а сама осталась с родителями. Разговор был долгий. Можно только догадываться о его содержании. Для меня он навсегда остался «за семью печатями»… Но мама больше никогда не пыталась вернуть меня в «лоно церкви» или в чем-то упрекнуть…

Школьная, учебная и пионерская жизнь запомнилась мне не только этим эпизодом.

Это было интереснейшее время. Не сытостью и роскошью, – их не было и в помине. Да мы о них и не мечтали. Жизнь была богата неподдельной радостью, равной которой, пожалуй, не было на всем моем долгом веку.

Учился старательно: итоги каждого учебного года отмечались Почетными грамотами.

Занимательной была и внеурочная жизнь: коллективные походы в кино; экскурсии по окрестностям нашего города; вечера песен и стихов у пионерских костров; спектакли в школе и в колхозном клубе; военно-спортивные игры…

Во время летних каникул – работа на колхозных полях. После шестого класса мне уже довелось потрудиться до «седьмого пота» на подаче снопов в молотилку, так назывался тогда у нас стационарный комбайн. А какие удивительные обеды были на полевом стане за длинным столом, рядом со взрослыми: борщ с мясом или курицей, вареники со сметаной, пирожки с компотом, салаты овощные, фрукты, мед…

И песни! Ими была переполнена дорога на работу и после работы. Да и на полевом стане.

До полуночи и за полночь наша голосистая, крестьянская улица гудела песнями: старыми русскими и украинскими, но больше всего – советскими: новыми, веселыми, задорными, боевыми, волнующими…

Тем временем наступил год сорок первый: военная гроза уже гремела у советских западных границ. Беспокойно было и на востоке…

20 июня 1941 года нам вручили свидетельства об окончании семилетней школы. Мне – отличный аттестат и Почетную грамоту. Весело… и грустно было расставаться с родной школой, со школьными друзьями, с любимыми учителями.

Мой завтрашний день был уже определен: учеба в восьмом-десятом классах Барвенковской средней школы № 1; ее почему-то называли «образцовой».

Окончание семилетки отмечали весь субботний день – 21 июня. Ранним утром 22-го – грянула война. Великая. Суровая. Отечественная…

7 августа 1941 года мне исполнилось 14 лет. Детство, учеба, радостная счастливая жизнь моего поколения были прерваны и обагрены кровью. Как и всего советского народа. Наступило время трудных и жестоких испытаний.

Наш небольшой степной городок (вместе с районом) насчитывал, примерно, 20–25 тысяч населения. Военная судьба Барвенково и его жителей была очень жестокой. Первые два года войны город фактически был фронтовым или прифронтовым. Пережил три фашистские оккупации. Шесть раз переходил из рук в руки. В боях за город погибло около восьми тысяч советских воинов, а в целом за Барвенковский район – почти четырнадцать тысяч бойцов и командиров Красной Армии. Война унесла жизни около пяти тысяч жителей района.

В память о павших в годы Великой Отечественной войны в центре города, на Чумацкой горе, создан Мемориал Славы.

…В двух своих книгах трилогии «Мы родом из СССР», я отразил военную биографию Барвенково. Здесь расскажу лишь о трех эпизодах, имеющих прямое отношение ко мне, как воспитаннику Островского-Корчагина, и к нашей семье.

Отец, техник-интендант запаса, был призван в действующую Красную Армию в августе 41-го. Мама, сестра моя, и я оставались вместе в родном городе весь период, пока Барвенково было охвачено войной.