Читаем Жизнь поэта полностью

Малиновский очень волновался, поднимаясь на кафедру. Тихим голосом он начал читать лежавшую перед ним рукопись речи. Волновался же он потому, что произносил не свою речь: заготовленное им выступление подверглось жесточайшей цензуре и в конце концов от него ничего не осталось. Малиновского сменил профессор Н. Ф. Кошанский. Ему поручено было представить царю юных лицеистов.

- Александр Пушкин! - гулко прозвучало в наступившей тишине, и на середину конференц-зала вышел живой, курчавый, быстроглазый мальчик.

Александр Пушкин!.. Мог ли его тезка, император Александр I, думать, что этот двенадцатилетний мальчик через несколько лет будет разить его своими эпиграммами и вольнолюбивыми стихами, призывать к свержению самодержавия!..

Выступивший вслед за этим профессор А. П. Куницын громко и смело заговорил в присутствии императора об обязанностях гражданина и воина, ни разу не упомянув при этом имени Александра I. В своем «Наставлении воспитанникам Царскосельского лицея» он призывал лицеистов не к проявлению раболепных, верноподданнических чувств, а к гражданскому служению родине. Приглашал их действовать так, как думали и действовали древние россы:

- Любовь к славе и отечеству должна быть вашим руководством... - наставлял профессор.

Эта смелая и необычная речь произвела впечатление не только на присутствующих, но и на самого императора: он был тогда еще либерально настроен и наградил Куницына Владимирским крестом - весьма лестной наградой для молодого, только что возвратившегося из-за границы ученого.

* * *

После открытия гостей пригласили осмотреть помещения Лицея.

В первом этаже здания размещены были квартиры инспектора и гувернеров; во втором - столовая, буфетная, больница, аптека, малый конференцзал и канцелярия Лицея; в третьем - актовый зал, классы, физический кабинет, библиотека, газетная комната; в четвертом - помещения для воспитанников.

Вдоль длинного коридора, от одного края здания до другого, шли небольшие комнатки, отделенные друг от друга не доходившими до потолка оштукатуренными, окрашенными зеленой краской перегородками. Каждому лицеисту полагалась отдельная комнатка.

Обставлены были комнаты скромно (Пушкин называл их кельями): стол-конторка для занятий, стул, комод, железная, с медными украшениями кровать с матрацем, бумазейным одеялом и полупуховой подушкой, зеркало, умывальник. На столе - чернильница, свеча и щипцы для снятия нагара.

Лицеистов повели после торжества в столовую обедать. За ними последовала императрица, и здесь произошел смешной эпизод.

Русские цари женились обычно на иностранных принцессах, и потому русские императрицы плохо говорили по-русски.

Когда лицеисты заняли столы, императрица подошла к лицеисту Александру Корнилову.

- Карош суп? - спросила она.

Корнилов смутился от неожиданного вопроса и ответил невпопад по-французски:

- Oui, monsieur! - (Да, господин!)

Императрица, видимо, тоже смутилась, не поняв, почему лицеист принял ее за мужчину, но, сохраняя свое царское достоинство, улыбнулась и никому уже больше не задавала любезных вопросов.

Корнилов и сам не мог объяснить, почему он так ответил. Но товарищам попал с тех пор на зубок, получив кличку «Oui, monsieur»...

Вечером лицеистов угощали сластями. Затем повели гулять.

В парке белел выпавший снег. Вокруг Лицея горели зажженные плошки. Лицеисты играли в снежки. На снежном фоне ярко выделялись красные воротники и обшлага темных мундиров и треугольные шляпы, в которых щеголяли лицеисты.

В конце вечера был зажжен яркий, многоцветный фейерверк.

* * *

Первые три дня лицеисты устраивались и знакомились друг с другом.

23 октября начались учебные занятия.

Вставали все по звонку в шесть утра. После молитвы, от 7 до 9 часов, - классы; в 9 - чай; до 10 - прогулка; от 10 до 12 - классы; от 12 до 1 часу - прогулка; в 1 час - обед; от 2 до 3 - чистописание или рисование; от 3 до 3 - классы; в 3 часов - чай; до 6 - прогулка. Потом повторение уроков или вспомогательный класс. В 9 часов - ужин по звонку. После ужина, до 10 часов, - встречи и отдых в рекреационном зале. В 10 часов - вечерняя молитва и чай. По средам и субботам - уроки танцев и фехтования. Каждую субботу - баня.

Программа Лицея включала многие предметы: российскую и латинскую словесность, языки французский и немецкий, нравственные, исторические и физико-математические науки, риторику (теорию красноречия), географию, статистику, изящные искусства, чистописание, рисование, пение и гимнастические упражнения - фехтование, верховая езда, плавание.

Вскоре после начала занятий лицеистам было объявлено по распоряжению министра, что до окончания шестилетнего курса никто не должен выезжать из Лицея. Родным разрешено было посещать лицеистов только по праздникам.

Общий лицейский курс делился на два: первый назывался младшим, второй - старшим. При переходе с одного курса на другой проводились публичные экзамены.

* * *



Царское Село. Вид на Большое озеро и Камероновую галерею.С литографии 1820-х годов.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых евреев
100 знаменитых евреев

Нет ни одной области человеческой деятельности, в которой бы евреи не проявили своих талантов. Еврейский народ подарил миру немало гениальных личностей: религиозных деятелей и мыслителей (Иисус Христос, пророк Моисей, Борух Спиноза), ученых (Альберт Эйнштейн, Лев Ландау, Густав Герц), музыкантов (Джордж Гершвин, Бенни Гудмен, Давид Ойстрах), поэтов и писателей (Айзек Азимов, Исаак Бабель, Иосиф Бродский, Шолом-Алейхем), актеров (Чарли Чаплин, Сара Бернар, Соломон Михоэлс)… А еще государственных деятелей, медиков, бизнесменов, спортсменов. Их имена знакомы каждому, но далеко не все знают, каким нелегким, тернистым путем шли они к своей цели, какой ценой достигали успеха. Недаром великий Гейне как-то заметил: «Подвиги евреев столь же мало известны миру, как их подлинное существо. Люди думают, что знают их, потому что видели их бороды, но ничего больше им не открылось, и, как в Средние века, евреи и в новое время остаются бродячей тайной». На страницах этой книги мы попробуем хотя бы слегка приоткрыть эту тайну…

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное