Читаем Жизнь, похожая на сказку полностью

Жизнь, похожая на сказку

Рецензий на спектакль было великое множество, и каждая – настоящий гимн. От зрителей я получала много восторженных добрых писем, стихов, посвященных моей роли. Приведу несколько строк из одного стихотворения, отвечающих предыдущим моим размышлениям:

…Всех Ваших образов не счесть,Но всем я должен предпочестьВеселый гений Бомарше.В нем так созвучно все душе —Блеск искрометности лукавой,Кокетство, ревность, жажда славы,Интриги, шутки, разговоры.Любви признанья, слезы, ссоры —Театра сладостный дурман,Все возвышающий обман…

И еще одна роль, сделанная с Валентином Николаевичем Плучеком, обогатила меня как актрису – это городничиха Анна Андреевна в «Ревизоре». При всей моей любви к классике эта роль отнюдь не являлась моей мечтой, но, как это всегда бывает, увидев свое назначение, я стала думать о ней со все большим волнением и интересом.

Плучек репетировал вдохновенно, и чувствовалось, что он благоговеет перед Гоголем и перед памятью своего учителя Всеволода Мейерхольда, когда-то поставившего эту пьесу с удивительным Хлестаковым – Гариным.

Сначала у меня ничего не получалось. Я довольно смело и в то же время примитивно наигрывала, и Валентин Николаевич терпеливо, но решительно пытался освободить меня от пустого наигрыша. А я, помня шутливое актерское выражение «не наиграешь – не сыграешь», все же смело кидалась в не свойственный мне характер. К своей героине я относилась без адвокатских чувств, я не пыталась ее оправдать, пожалеть. Наоборот, я старалась заострить некоторые черты ее характера, например настырность, ни на чем не основанное чувство собственного превосходства, невежество и т. д. Конечно, в руках был гоголевский текст, но и сама жизнь очень помогала, так как встретить такой характер среди людей не так уж и трудно.

Репетировала я в прекрасном настроении, была смелой, раскованной, нахальной и веселой. Мне нравилось играть Анну Андреевну. Фантазия работала вовсю. Она должна быть наглой, плотоядной и, как говорят, аппетитной. Должна быть вся переполненная – телом, чувствами, буклями, бантами и бантиками, темпераментом, жаждою удовольствий. И в то же время ей должна быть присуща как женщине, хотевшей понравиться, своеобразная грация.

Постепенно моя городничиха оживала, делалась вполне достоверной. Мне очень импонировала характерность этой роли, возможность попробовать себя в плане сатиры, гротеска. Неожиданная роль, если режиссер почувствовал скрытые возможности для нее у актера, иногда очень обогащает его палитру, оттачивает мастерство. Критика, уделившая большое внимание нашему спектаклю, отмечала тогда своеобразную эксцентричность, напористость, переходящую в натиск, вульгарность моей городничихи. Это не смешная стареющая кокетка, как ее принято играть, но сильная и страшная личность.

Я очень рада, что на все это обратили внимание, поскольку это и являлось моим замыслом.

Огромной удачей в этом спектакле была работа Анатолия Папанова. Его городничий был вовсе не плохим человеком, но страшным своей отнюдь не карикатурной реальностью. Хотелось воскликнуть: «Бедная Россия, кто же командовал тобою!»

Эти слова, к сожалению, актуальны и сейчас, но хочется верить в будущее своей родины. У Игоря Северянина есть прекрасное стихотворение на эту тему:

– Что такое Россия, мамочка?– Это… впавшая в сон княжна…– Мы разбудим ее, любимая?– Нет, не надо: она – больна…– Надо ехать за ней ухаживать…– С нею няня ее… была…Съели волки старушку бедную…– А Россия что ж?– Умерла…– Как мне больно, моя голубушка!..Сердце плачет, и в сердце страх…– О, дитя! Ведь она бессмертная,И воскреснет она… на днях!

(1925)

<p>Мой «Вишневый сад»</p>Безумье и благоразумье,Позор и честь —Все, что наводит на раздумье,Все слишком естьВо мне…

М. Цветаева

<p>Несостоявшийся роман</p>

Перейти на страницу: