Жизнь после игры (СИ)

А дома ждал еще один неприятный сюрприз. К нам пришел очень странный парень проситься ко мне в «котики». На полном серьезе он пришел, чтобы ему выпотрошили мозги. История у парня-смеска (в его роду отметились все — и сверхи, и боги, и эльфы, и черт знает, что еще) достаточно страшная. Его проклял сверх, причем проклял на крови и душе, чтобы этот парень, Висс, страдал конкретно. Сверх вписал ему фактически программу уничтожения собственной семьи, он должен был убить дочь и бывшую жену. И только потом смог бы умереть сам… Жестоко, очень жестоко. Плюс ко всему сверх понаставлял множество ограничений, то есть обычные сверхи-менталисты, драконы и прочие всемогущие не годились для устранения этой дряни. Не учел он только меня, поскольку просто не знал, что такой кусок говна существует в природе.

Я была сильно шокирована тем, что довольно адекватный с виду парень просил выпотрошить ему мозги. Тем более, я такого никогда не делала — не снимала проклятий сверхов, а потому за результат поручиться не могла. Драконы сочувственно кивали, Ольчик был зол на своего сородича и обещал прибить, как только найдет, а я растерянно переминалась с ноги на ногу, не зная, с чего начинать.

Посадили мы Висса в мягкое кресло, максимально расслабили как смогли, и взялась я за эту путаницу в голове. Мимоходом отметила, что и это чудо природы блондин — в роду хорошо потоптались снежные эльфы, больно уж холодная у него кожа. Коснувшись чуть жестковатых белых волос, я задумчиво потянула первую энергетическую нить, а после и вовсе развернула всю сеть, вытащив ее из головы смеска.

Напоминало это добро сильно перепутанную новогоднюю гирлянду. Было такое чувство, будто тот сверх просто скомкал все энергетические нити и бросил их как попало. Черные, украшенные алыми точками. Красные с черными прожилками. И мерзкие белые, обильно опутавшие зеленые, те самые нити жизни. Если я распутаю этот клубок… то это станет счастьем.

— Тебя случайно не наш Макаронник так оприходовал? — спросила я, разбирая самый крупный узел.

— Это кто? — чуть вскинулся Висс, Шеврин придавил его за плечо.

— Был у нас такой… либрис, весь в червях-макаронах, — я бросила перед ним картинку, медленно вынимая особо упрямую черную нить. Так их до следующего года можно разбирать, а времени у нас три часа, после чего проклятье начнет действовать.

— Нет, — охнул парень, цепляясь за подлокотники кресла.

Это еще ничего. Я и так стараюсь не причинять вреда, но… заразу нужно выжечь. И крохотная искорка сорвалась с кончика пальца, прошла по черной нити, обугливая ее. Висс корчился от боли, но пока молчал. Нить за нитью, слой за слоем. Когда я дошла до алых нитей, он уже кричал, не сдерживаясь. Шиэс держала Висса за ноги, Шеврин вдавил в кресло за плечи. Этот парень или сам покалечится, или кого-то из наших покалечит, если его не держать. Силушки немеряно… В родне сверхи, боги, кого только нет… пусть он будет полусверх, мне так в разы проще.

Воздействовать сразу на все мне очень сложно. Я и нити выжигала, и сознание слегка перебирала, перекраивала в своей привычной манере. Не могу вот, чтоб было все хорошо, надо подстроить беднягу под себя. Мне главное, чтобы он овощем не стал, а уж очередные признания в любви и портреты в жанре ню я выдержу. Ему нужен стимул, чтобы жить. Чтобы не сойти с ума окончательно, ведь иначе нам самим придется убить его или он сам себя убьет. И такой стимул я ему давала. Мне очень сильно помогала Шиэс, направляя и подсказывая, иногда даже казалось, что это золотинка сама все делает моими руками, поскольку порой все эти узлы и комки были настолько запутанными, что справиться в одиночку нереально.

Мне его было жалко. Не так жалко, как побитую собаку, а так, как жалко человека, который имел все и мог потерять самое дорогое, уничтожить своими руками. Сейчас он был весь мой, со всеми потрохами, мыслями, чувствами, желаниями, воспоминаниями… а я просто сжигала нить за нитью, вылавливая в его изуродованном узоре остатки макаронных нитей.

Полусверх кричал, надрывая горло. На висках вздулись жилы, на лбу выступили бисеринки пота. Пальцы вдавили деревянные подлокотники, буквально смяли железные вставки внутри. Из кресла торчали щепки. Висс был будто на грани. Я понимаю, что сделала все топорно и очень плохо, кто-то более опытный смог бы лучше. Тот самый Ольчик, тот самый Эрстен… Но они не могли даже взяться за эти нити, а я выжгла почти все.

Последняя нить упорно пряталась в драном узоре, цеплялась, вилась, мешала мне схватиться. В конце концов я просто сожгла ее, едва успев коснуться. И тут же все залила своими нитями, золотистыми с легким блестящим налетом. Мое. Мой Висс. Звучало непривычно и странно. Да, моя печать на нем продержится около года, примерно, как на братьях золотых, может больше, может меньше. Потом дурь пройдет, и он сможет жить своей жизнью. А сейчас… посмотрим, что получится. Быть может, и ничего.

Сложив все нити в порядок, я устало выдохнула и только теперь заметила, что из носа парня текла темная струйка крови.