Жизнь после предательства (СИ)

-Мне валерьянки баночку и мышьяка пакет, — мне можно было голову и не поднимать, этот голос я узнаю и с закрытыми глазами и когда при смерти буду лежать, руки затряслись, ручка выпала и покатилась по столу, сижу и боюсь посмотреть в его сторону. – Юль…я пришел…

Вот что я такая дура а? Вот почему я на него так реагирую? Ну пошли ты его с порога, чтобы шел туда, откуда пришел. Так нет же…первая мысль как у него здоровье? Он же на протезе, а ты его выгнать собралась? Подхожу к кассе.

— А зачем валерьянку и мышьяк? – смотрю на него и насмотреться не могу…даже после болезни выглядит хорошо, подтянутый, спортивный, красивый до неприличия…это нечестно, что парни могут быть такими красивыми…а глаза…какие у него глаза…глянул в них и утонул и не выбраться тебе уже оттуда. – Вместе принимать будешь?

— Это…зависеть от тебя будет…если выгонишь – мне только один путь отравиться…

— А валерьянка?

— Если за муж за меня согласишься выйти…чтоб от радости сердце не остановилось.

— Замуж?! Ты же вроде на Инге жениться собирался, — ослик во мне все-таки немного взбрыкнул. – Или передумал?

— Бес попутал…прости, я понял, что не люблю ее, тебя люблю…если прогонишь, все равно никуда не уйду, рядом буду жить, пока опять не завоюю твое доверие и любовь, — вытаскивает с кармана красную коробочку, открывает, а там кольцо…нежное, красивое, золотое…и вдруг Игнат начинает опускаться на колени, держась одной рукой за стол. Он что с ума сошел? У него же протез, ему же нельзя пока так напрягать ногу.

— Что же ты творишь? – открываю маленькую дверцу и вылетаю к нему, пытаясь помочь подняться на ноги, но мы все-таки оба падаем на колени и смотрим в глаза друг другу не мигая. – Тебе же…нельзя…тебе же…больно…

— Лишь бы ты простила меня и не гнала, я готов стерпеть любую боль, только рядом с тобой…прости, любимая… — слезы начинают градом литься из глаз, услышав эти долгожданные слова любви.

— Любимая? А ты не шутишь? Нет? Этого я просто еще раз не перенесу, — бросаюсь ему на шею и прячу свое заплаканное лицо на его широкой груди, наконец-то я прижимаю его к себе, наконец-то вдыхаю такой родной и любимый запах, Игнат слегка отстраняет меня в сторону, заглядывает мне в глаза, стирая большими пальцами слезинки с моих щек.

— Люблю! Весь месяц только о тебе и думал, скучал и хотел, чтобы ты была рядом со мной каждую минуту…выходи за меня замуж, а? Я без тебя не хочу жить ни одного дня, хочу, чтобы вместе, вдвоем…и в горе, и в радости…в горе мы уже вдвоем были…хочу и счастье на двоих поделить, согласна?

— Да, да, да…согласна, согласна, согласна!!! – не осуждайте меня, люди добрые, ну слаба я перед ним, люблю до беспамятства, только не позволяла себе это чувство ему показывать, не хотела навязываться. – Только вдвоем уже не получится…лялька у нас скоро будет…малыш…ребеночек…

Хорошо, что в аптеку в это время никто не заходил, мало того, что мы, как безумные, стояли на коленях, целовались и обнимались, так еще и Игнат, после моих слов, замер, как изваяние, только открывая и закрывая рот, видимо все-таки валерьянки придется пацану накапать, а то отъедет, чего доброго, наш папка от такой новости. На кассе у нас всегда стоят бутылки с водой, хватаю рукой одну, открываю, делаю большой глоток и брызгаю в лицо парню.

— Игнат, ты как? – и тут он сгребает меня снова в охапку, крепко прижимает к себе и начинает всхлипывать, трясясь всем телом…он плачет?

— Спасибо…спасибо тебе, господи…родная, любимая, какая же ты щедрая, какая…моя? Я не могу поверить…

— Все, все, успокойся…давай уже подниматься, я же все-таки на работе, что люди скажут.

— Люди добрые, только порадуются за нас! А ты допоздна сегодня?

— Сейчас хозяйке позвоню, может подменит меня. – женщина, конечно же, пошла мне на встречу и уже через десять минут мы отъезжали от аптеки каждый на своей машине.

Я до сих пор не могла этому поверить…как может за секунду поменяться жизнь человека. Вот и на мою улицу пришел праздник, мой любимый вернулся ко мне и теперь у нас все будет хорошо, так приятно было смотреть на него без костылей, как он, хоть пока еще и слегка прихрамывая, идет со мной рядом, держа меня за руку…аа…я сейчас умру от счастья…

Мы поехали не домой, а на наше место у излучины реки, и все говорили, говорили, говорили, перебивая друг друга. А потом смеялись и целовались до нехватки воздуха.

— А когда нам рожать? – ии…так приятно, когда твой мужчина говорит тебе такие слова.

— Все будет нормально – в феврале.

— Все будет нормально, я теперь рядом с вами.

— Тяжеловато нам первое время будет, я же буду на четвертом курсе…диплом-то получить надо.

— С такими няньками, как наши родители, боюсь, что мы малыша будем редко видеть, — смеемся, прижимаясь друг к другу, Игнат кладет руку на мой пока еще плоский животик и замирает, как будто ждет, что ему сейчас оттуда привет передадут. – Я буду очень его любить…веришь?

— Верю…

— Ты, наверное, уже знаешь…Инга потеряла ребенка…от меня…она поэтому и вернулась…

— Знаю…давай не будем об Инге, мне очень жаль ее малыша, очень, но я не хочу вспоминать ее в разговоре с тобой…я ревную…