Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

«Как тревожны были мои отношения к Пушкину, так же покойны были отношения мои к Гоголю. Он чуждался и бегал света и, кажется, однажды во всю жизнь свою надел черный фрак, и то чужой, когда великая княгиня Мария Николаевна пригласила его в Риме к себе. Застенчивость Гоголя простиралась до странности. Он не робел перед посторонними, а тяготился ими. Как только являлся гость, Гоголь исчезал из комнаты. Впрочем, он иногда еще бывал весел, читал по вечерам свои произведения, всегда прежние, и представлял, между прочим, что присутствующие надрывались от смеха. Но жизнь его была суровая и печальная. По утрам он читал Иоанна Златоуста, потом писал и рвал все написанное, ходил очень много, был иногда прост до величия, иногда причудлив до ребячества. Я сохранил от этого времени много писем и документов, любопытных для определения его психической болезни. Гоголя я видел в последний раз в Москве в 1850 году. Когда я ехал на Кавказ. Он пришел со мной проститься и начал говорить так сбивчиво и так отвлеченно, так неясно, что я ужаснулся <…> и я понял, что он погиб. Он страдал долго, страдал душевно, от своей неловкости, от своего мнимого безобразия, от своей застенчивости, от безнадежной любви, от своего бессилия перед ожиданиями русской грамотной публики, избравшей его своим кумиром. Он углублялся в самого себя, искал в религии спокойствия и не всегда находил; он изнемогал под силой своего призвания, принявшего в его глазах размеры громадные, томился тем, что не причастен к радостям, всем доступным, и, изнывая между болезненным смирением и болезненной, не свойственной ему по природе гордостью, умер от борьбы внутренней так, как Пушкин умер от борьбы внешней. Оба шли разными путями, но оба пришли к одной цели, конечному душевному сокрушению и к преждевременной смерти. Пушкин не выдержал своего мнимого унижения, Гоголь не выдержал своего настоящего величия. Пушкин не устоял против своих врагов, Гоголь не устоял против своих поклонников. Оба не были подготовлены современным им общественным духовным развитием к твердой стойкости перед жизненными искушениями. <…>

„Никто, — говаривал он (Пушкин. — Авт.), — не умеет лучше Гоголя подметить пошлость русского человека“. Но у Гоголя были еще другие громадные достоинства, и мне кажется, что Пушкин никогда в том вполне не убедился.

Во всяком случае, он не ожидал, чтоб имя Гоголя стало подле, если не выше, его собственного имени. Пушкин был великим художником, Гоголь — гением»^{915}.

|

5 марта 1852 года

В. А. Жуковский — П. А. Плетневу из Баден-Бадена.

«Любезнейший Петр Александрович, какою вестью вы меня оглушили и как она для меня была неожиданна! Весьма недавно я получил еще письмо от Гоголя и сбирался ему отвечать… И вот уже его нет! Я жалею о нем несказанно собственно для себя: я потерял в нем одного из самых симпатических участников моей поэтической жизни и чувствую свое сиротство в этом отношении… Теперь мой литературный мир состоит из четырех лиц — из двух мужского пола и из двух женского: к первой половине принадлежите вы и Вяземский, к последней две старушки — Елагина и Зонтаг»^{916}.

12 апреля 1852 года

Не прошло и двух месяцев со дня кончины Гоголя, как читающая Россия была потрясена еще одной смертью: в Баден-Бадене умер Василий Андреевич Жуковский. Ему было 69 лет.

17 апреля 1852 года священник русской церкви в Штутгарте И. И. Базаров сообщал: «12 апреля я был в Карлсруэ… как приходит известие, что В. А. Жуковский скончался… в 1 ч. 37 минут пополуночи».

В течение ряда лет Жуковский готовился вернуться на родину, но болезнь жены нарушала эти планы. Когда же все было готово и на 14 июля 1851 г. был назначен отъезд, Жуковский внезапно полностью ослеп, а несколько месяцев спустя — умер. Согласно последней воле поэта тело его было перевезено вдовой в Россию и похоронено на Смоленском лютеранском кладбище Петербурга. В 1857 г. на его могиле был воздвигнут черный гранитный саркофаг работы скульптора Петра Карловича Клодта фон Юргенсбурга:

Въ память вчную Знаменитаго пвца въ стан Русскихъ воиновъ

Василiя Андреевича Жуковскаго

Родившагося въ Блевъ 28 Генваря 1783-го

Скончавшагося въ Баден 12 Апреля 1852 года

Воздвигнутъ стараниями и приношениями почитателей

безсмертныхъ трудовъ его и дарованiй.

После смерти Жуковского его вдова с дочерью Александрой (1842–1890) и сыном Павлом (1845–1912), приехав из Германии, поселилась в России и приняла православие. Жизнь ее без Жуковского длилась недолго, и спустя четыре года после его кончины, в возрасте 35 лет, она умерла и была похоронена вместе с ним. На саркофаге появилась еще одна надпись: