Жизнь после смерти

– Пиши мне в мессенджер, как у тебя дела. Каждые полчаса пиши!

Ванька посмотрел на меня, иронично скривив лицо, и я поняла, что веду себя как наседка.

– Ладно, пойдем. Сегодня начинается наша новая жизнь!

Элитная школа в Авдеевке заметно отличалась от Гимовской. Хотя… Я была почти уверена, что дети тут такие же жестокие, как и в нашей прошлой школе.

Я рассматривала ребят, спешащих на занятия. Двух девочек, моего возраста, вылезающих из дорогого автомобиля и оценивающе смотрящих на меня.

Я не видела в них агрессии. Скорее, интерес. Но по инерции я сгорбилась, словно меня снова собирались избить.

В Гимовской школе нас обижали. Всех тех, кто учился на бюджетной основе. Там учились очень жестокие дети. Впрочем, какие родители, такие и дети. В Гимов нас всех убили. Всех, кто был свидетелем того убийства, когда старшеклассники расправились со мной.

Кроме детей убили также и семьи, чтобы замять все. Царьков – главный враг и конкурент Авдеева, в Гимов настоящий царь и бог. Там он строит свои порядки. Что произошло между этими двумя никто уже не помнит. Их семьи всегда воевали. Только по характеру эти двое как братья-близнецы. Царьков тоже любит устраивать охоту на людей. И если Авдеев убивает только случайных залетных, то Царьков любит убивать также тех, кто приезжает к нему в город и устраивается на работу.

На нашем кладбище было сто восемнадцать могил. И я даже не представляю, сколько человек там похоронено на самом деле, с учетом того, что в одной могиле иногда лежало по двое или трое!

Это обнаружил Макс, когда проверял “спящих”, как он их назвал однажды.

При воспоминании о нашем кладбище, у меня сердце кровью обливается. Мы с Ванькой тут, а там, на кладбище, просыпаются наши братья и сестры, без памяти, напуганные, а их уже встречают местные жители, чтобы снова убить. И на этот раз, уже навсегда. И их некому защитить…

Я не могу так просто жить и не думать об этом.

Для себя я решила, что любой ценой найду способ вернуться в Гимов и перевернуть там все верх дном. Уничтожить всех этих тварей, которые устраивали на нас охоту. И больше там никто никогда не будет умирать из-за прихоти Царькова и его семьи.

Девушки подошли ко мне и дружелюбно заулыбались:

– Ты племянница Авдеева? Анна? Добро пожаловать в нашу школу, мы там рады, что ты будешь учиться вместе с нами! – залепетала одна из девчонок, – Меня зовут Ангелина, а это моя подруга Виктория. Будем дружить!

Я улыбнулась. Надо же. Как же статус все кардинально меняет! Если бы мы с мамой и сестренкой попали в эту школу тогда, то эти же Ангелина с Викторией, скорее всего, избивали бы меня до полусмерти!

Уже другое существо

Попав в новый коллектив, я была удивлена тем, насколько у этих детей между собой теплые отношения. Казалось, ребята очень дружны и готовы стоять друг за друга горой.

Сегодня у Пашки Сорокина день рождения, мы все собираемся вечером, будет лазерное шоу и его предки устраивают концерт. Из Москвы привезут артистов. Ты идешь?

– Ну, я не знаю… – Протянула я. – Я должна с дедушкой гулять после учебы.

Дядя Иван жил в нашем доме, но я его почти не видела. Мы с ним не пересекались, но формально, он считался моим дедушкой.

– К тому же, разве не сам именинник должен приглашать людей на день рождения? – растерянно помотала я головой.

– Брось, конечно же ты автоматически приглашена! К тому же, Пашка сказал, что ты симпатичная. – Улыбнулась Ангелина.

Ее реплика меня сразу же вогнала в краску. Еще не хватало, чтобы в меня влюбился какой-то мажор!

– Ну так что, идешь? – Настаивала моя новая подруга.

Я должна спросить у бабушки, если она меня отпустит…

Ангелина скривила лицо. Я так поняла, эти дети настолько избалованы, что для них я со стороны кажусь слишком правильной, типа пай девочкой.

В обеденный перерыв мы, как и все, пошли в столовую. Обычная еда вызывала у нас сильную тошноту, но для отвода глаз мы могли есть ее, а чтобы поддерживать силы, тетя Нюра сделала для нас оригинальные печенюшки из нашей лечебной земли. Со стороны никто не догадался бы, что с этим печеньем что-то не так.

– Соблюдаешь диету? – Ангелина подсела рядом со мной и показала на почти полную тарелку еды.

– Ага. – Обрадовалась я, что можно так легко объяснить мое нежелание питаться в этой столовой. А сама я глазами пыталась найти среди детей моего Ваньку, но его нигде не было видно.

– А знаешь, как все делаем, – затараторила моя одноклассница Виктория, – ешь все, что тебе здесь дают, потом два пальца в рот. Реально крутая диета, можешь есть что угодно, вес не набираешь!

– Фу, какая гадость! – Воскликнула я. – Мне это не нравится. Я лучше вообще есть не буду.

– Ты – анорексичка? – Ко мне подсела какая-то худенькая девушка в очках.

– Типа того. – Улыбнулась я. – Ненавижу есть.

– Как я тебя понимаю! – Обрадовалась стать – Меня предки постоянно заставляют есть насильно, грозятся в клинику уберечь. Не понимают ничего в моих принципах!

Наконец-то в столовую вошел Ванька. Я облегченно вздохнула. Он шел один, думая о чем-то своем.