Жизнь после смерти

Однако что произошло с мальчиком, у которого не было крайней плоти? Пенис его прошлой личности пострадал при несчастном случае? Вряд ли. Скорее следует говорить о внушенном сходстве явлений. Стивенсон и семьи, с которыми он беседовал, были склонны проводить простые параллели – физические и психологические – между тем, что происходило с ребенком, и тем, что случилось в жизни человека, который, как они верили, был прошлой личностью мальчика. Исследователь также чувствовал, что генетика и факторы влияния социальной среды недостаточны для объяснения всех странностей и фобий – медицинских и психологических, – с которыми появляемся на свет мы, человеческие существа. В поисках ответов на те вопросы, которые бессильна найти генетика, Стивенсон обращался к странностям и фобиям прошлой личности. Такой подход очень интуитивен. Например, страх ребенка перед японскими солдатами объясняется тем, что в прошлой жизни он участвовал во Второй мировой войне. Музыкальную одаренность – при отсутствии у остальных членов семьи не только таланта, но даже слуха – можно истолковывать как следствие того, что в прошлой жизни ребенок был воплощением музыканта-виртуоза. Однако при подобном подходе вы просто меняете одну тайну на другую. Каким образом – минуя генетику – может новый организм унаследовать мастерство, страхи или склонности умершего человека? Каков механизм такой передачи свойств? Если искать материальные причины, то у нас не остается опоры толщиной даже в папиросную бумагу.

Не связанный установленными биологией ограничениями, Стивенсон волен распространять свою теорию на все случаи, которые его заинтересовали. Тем или иным влиянием в этом контексте можно объяснять любые аспекты отклонений от нормы – чего бы они ни касались, – а также происхождение, наличие третьего соска, альбинизм (отсутствие пигмента в коже), особенности походки, боязнь женщин, тягу к игрушечным самолетам, заячью губу, папулы, задержку речи, просветы между верхними передними зубами, а заодно и «любовь к угрям, сигарам и алкоголю». Если смотреть на вещи так широко, то реинкарнацию легко принять за истину. Возьмите любого ребенка и все его уникальные особенности: так ли трудно будет обнаружить среди них одну или две, которые можно ассоциировать с кем-то из известных вам, но уже умерших людей?

Построения Стивенсона кажутся еще более шаткими, если принять во внимание то обстоятельство, что в большинстве описываемых им случаев ребенок вспоминает какого-то ушедшего из жизни близкого родственника. И что может добавить реинкарнация к тем вполне обоснованным объяснениям, которые дает нам биология посредством генетики? Даже жена Стивенсона, казалось, была не во всем с ним согласна. Выражая благодарность некоторым людям в начале книги «Реинкарнация и биология», исследователь, в частности, писал о ней так: «Поддерживая мою работу со всей преданностью, она, однако, выражала – со всей возможной мягкостью – некоторый скептицизм относительно тех выводов, к которым я приходил».

Мы пешком возвращались в дом Айшвару, чтобы взять его семью с собой в Камалпур на время визита к тете Вирпала. Ради этого мальчик переоделся. Доктор Рават, проявлявший неусыпную бдительность во всем, что касалось родовых отметин и рубцов от ран, намеревался проверить происхождение полукруглого выступа на груди Айшвару.

«Как вы полагаете, – спросил меня доктор Рават, – что это?»

«Думаю, это грудина», – ответила я.

* * *

Мы добрались в Камалпур после двух пополудни. Молва уже обогнала нас. Мальчик здесь! Его будущее определилось! Толпа окружила машину еще до того, как шофер успел выключить двигатель. «Слетелись, как мухи на мед!» – воскликнул доктор Рават. Ну, или как мухи на что-то другое. В то мгновение, когда мы остановились, медлительные черные летающие существа стали садиться на мои руки, на мою юбку и на обивку сидений позади меня. Ситуацию не спасало даже то, что в качестве узора на ткани присутствовали маленькие пчелы.

Мы вышли из автомобиля и пешком отправились к дому Шарбати – тетушки Вирпала. Многие женщины на улицах из скромности прикрывали лица уголком сари, хотя – к моему удивлению – область вокруг пупка у них была открыта.

Доктор Равати остановил процессию у дерева, под которым находилась небольшая гробница. Мунни говорил, что, по словам сына, за домом тетки Вирпала должна быть расположена гробница. И вот перед нами усыпальница, о существовании которой Айшвару, как говорили, знал. «А там, – доктор Рават повернулся на 180 градусов и указал на причудливо разукрашенную голубую входную дверь, видневшуюся ниже по улице на расстоянии примерно в полквартала, – находится дом». То есть само место находится перед домом. Или, говоря по-другому, не более перед именно этим домом, чем перед любым другим в пределах видимости.