Жизнь после смерти

Мы возвратились в офис Грейсона, расположенный в Шарлотсвилле, на втором этаже только что перестроенного здания, где многое еще поскрипывает и ни у кого нет времени на то, чтобы немного посидеть в большом и гостеприимном холле. Ученый втиснул свое исследование опыта приближающейся смерти в промежуток между официальными учебными занятиями и частной психиатрической практикой. Я нередко получаю от него электронные письма, отправленные из офиса в девять вечера по местному времени. Не уверена, есть ли у него семья. На полке в его больничном кабинете стоит фотография в рамочке – на этом снимке запечатлен ребенок. А рядом – другая фотография, и на ней – козы. «Это ваша дочка?» – спросила я Грейсона. Он ответил отрицательно. Я не знала, как дальше вести разговор. «Это ваши козы?» – таким было продолжение с моей стороны. В ответ доктор пояснил, что делит кабинет с коллегами. Сегодня на Брюсе темно-зеленая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и повседневные брюки. Еще он носит очки в тонкой железной оправе и ровно подстриженные коричневые усы. Его волосы аккуратно причесаны, а руки обычно лежат на коленях. В углу, на полу рядом со шкафом с выдвижными ящиками – одинокая штанга. Я попыталась было нарисовать картинку, как доктор упражняется с ней, но потерпела неудачу. И не то, чтобы он выглядел неспортивным – просто я не могу вообразить его в движении. Я могу представить себе только то, как он сидит на месте и работает. Работает и еще раз работает.

Мы говорим о клейме позора, которым отмечена пара психология. Университет Виргинии – один из трех в США, где есть лаборатория или отдел парапсихологических исследований. Неужели университеты Америки совершенно отвергают эту дисциплину? На это Грейсон ответил рассказом, сколько дебатов состоялось вокруг того, следует ли принимать дар, благодаря которому было основано подразделение по изучению парапсихологических явлений. В 1968 году изобретатель ксерокса Честер Карлсон, побуждаемый к этому женой, завещал немалую часть своих миллионов университету Виргинии – для изучения вопроса о том, может ли существовать сознание человека после его физической смерти. Кажется, вуз смирился с подобным решением – как и с возникновением соответствующего подразделения в своем составе. «Вам нужно побеседовать с разными людьми, – говорит Брюс, – и только тогда вы познакомитесь со всем спектром мнений. Некоторые считают, что наши исследования – потеря времени и ненужный расход ресурсов. Другие же видят в них ценный вклад в развитие медицины». Хотя Грейсон, возможно, пользуется б'oльшим уважением со стороны коллег-парапсихологов, чем со стороны таких же, как он, психиатров, кажется, в университете его высоко ценят как исследователя. На каминной доске стоит небольшой бронзовый бюст – вероятно, доктор получил приз Уильяма Джеймса, присуждаемый в награду за лучшее исследование, проведенное местным ученым.

Я даже не представляла себе, насколько Уильям Джеймс похож на Томаса Джефферсона.

«А это и есть Томас Джефферсон, – говорит Брюс. – Другого бюста в Шарлотсвилле, штат Виргиния, вам не найти».

Первым кардиологом, включившимся в изучение NDE, был Майкл Сабом (Michael Sabom), в настоящее время – частный практикующий врач в Атланте. Он прочитал книгу психолога Реймонда Муди-младшего, впервые введшего в оборот понятие «опыт переживания приближающейся смерти» (в книгах на русском языке можно встретить и выражение «околосмертные переживания». – Прим. переводчика) и представившего серию конкретных случаев, которые описал в книге «Жизнь после жизни».[76] Сабом был заинтригован, но настроен скептически. Его не удовлетворял анекдотичный подход к проблеме со стороны Муди и не устраивало отсутствие независимых исследований, которые могли бы проверить, насколько соответствуют истине уверения людей в том, что они, как им казалось, пребывали вне собственных тел.

Сабом, став впоследствии профессором медицины и кардиологии в университете Эмори в Атланте, решил провести собственное – полноценное, с участием контрольной группы – исследование. Опросив 116 больных, переживших сердечный приступ, он обнаружил среди них шестерых способных вспомнить некоторые специфические подробности, связанные с личным опытом переживания приближающейся смерти и пребывания вне собственного тела. Эти пациенты описали то, что им запомнилось, когда они в процессе реанимации возвращались к жизни. Затем эти описания сравнили с медицинским отчетом в истории болезни каждого из них. Противоречий между одними и другими данными не возникло. Более того, в описаниях пациентов не было сведений, ошибочных с медицинской точки зрения.