Жизнь после смерти, или Восстав из пепла. Апокалипсис

Я предполагаю, почему ему дали прозвище «Скальпель»: он высокий и худощавый, от чего кажется ещё выше, с бледной кожей и острыми чертами, чем напоминает этот медицинский инструмент. И профессия подходит. Но мне ещё кажется, что этим прозвище не ограничивается: я чувствую, что у Степана Богдановича тяжёлый и острый характер.

– Что ж, пойдём? – спросил Ефим Степаныч.

– Куда же вы спешите? – вновь возмутился хирург.

– У нас всё по времени расписано, – ответил Ефим.

– Когда у вас, у военных, всё стало «по времени расписано»?

– У нас по уставу всё расписано.

– В принципе, можете спорить хоть до вечера. Только хотите ли вы идти в темноте? – я вмешалась.

– Извините, – Скальпель поправил очки и медицинскую сумку.

Мы вышли из спортклуба и направились к аномалии, прозванной «Пасть».

Глава 55 К «Пасти»

– Так в чём суть этой аномалии? – спросила я по пути к месту.

– Там чересчур свирепые мутанты, – ответил Ефим Степаныч, но не продолжил.

– И всё? – уточнила я, не слыша продолжения.

– Они скидывают всю добычу в одну яму, словно кому-то служат, – добавил Степан Богданович, – один раз мне давалось видеть эту «Пасть» – огромный круглый рот, полный зубов, поднялся из ямы и сожрал собаку.

– А вы видели остальное тело?

– Грязно-розовое и мясистое, очень похоже на червя. Но я не припомню, чтобы у червей рот был диаметром шесть-десять метров с кучей зубов, – задумался хирург.

– Я уже догадываюсь, кто это, – я усмехнулась.

– И кто же? – руководитель группы поправил шлем и бронежилет.

– У нас эти черви-переростки называются «Дрожь земли». Только вот самая крупная особь, которая мне попадалась, имела диаметр три метра. И я не видела ямы, в которые другие мутанты скидывали им пищу.

– «Дрожь земли»? – удивился Ефим Степаныч, – Говорящее название, так вот почему там так трясёт?

– Да. Их движение у поверхности весьма заметно, но они предпочитают огромную глубину, – ответила я, – И как это мешает вам, кроме тряски?

– Свирепые мутанты постоянно кидаются на поселение недалеко оттуда и на прохожих. А те, кто проходят слишком близко к зоне вокруг дыры теряют рассудок: либо с остальными начинают искать добычу, либо сами бросаются в яму, – сказал Скальпель, – говорят, что это пси-мутант. От таких шлемы разработали, которые на нас, но они ещё требуют серьёзную доработку. И почему вы не надели шлем?

– Он мне не нужен, – я пожала плечами, поправляя капюшон.

– Почему же? – поинтересовался Ефим.

– Я сама пси-мутант, – я усмехнулась и слегка опустила очки, показывая глаза, от которых всех пробирает на дрожь, но быстро вернула на место, видя, как собеседников передёрнуло.

– А чем докажите, что вы пси-мутант, а не просто мутант? – с интересом подтолкнул меня глава группы и тут же схватился за голову – мой обычный ответ на подобные вопросы. – Я понял-понял… Эти шлемы не работают!

– Может и работают, но не против меня, – я пожала плечами, переставая ухмыляться и поднимая пнутую каску, возвращая хозяину. – Я пока не находила себе достойного соперника в пси-способностях. Так вот. Вы не пробовали в эту «Пасть» гранат кидать, ну или что-то взрывное, да помощнее?

– Чтобы туда эти гранаты кинуть, нужно подойти. А подойти нельзя было – либо кормом станешь, либо «слугой», – ответил Степан Богданович, игнорируя случившееся, – кстати, мы почти подошли к зоне этой аномалии.

Но я и сама это прекрасно чувствовала. Прежде всего чувствовалась вибрация. Но и чувствовалось энергетическое поле – огромная тварь. Солдаты плотнее прижали шлемы, крепче беря оружие и осматриваясь по сторонам. Я же стала пытаться выйти на контакт с этим червём, что не так-то просто. Удивительно, что он вообще обзавёлся пси-способностями, потому что у них нет, как такового, мозга, даже чтобы намеренно что-то сделать, а не следовать инстинктам, и чтобы хоть кем-то одним управлять, не говоря о многочисленных «слугах».

Я запрыгнула на руины, чтобы всё контролировать. Конечно, главная цель изучить это и по возможности уничтожить. Мне же просто интересно посмотреть на этого червя.

Вдруг земля затряслась сильнее… Мутант начал двигаться. С верхних этажей сорвался кусок стены и полетел на группу. Я сразу же спрыгнула, выбивая солдата из-под удара, других же заставила отскочить с помощью своих пси-способностей.

– Нужно отойти от зданий, – скомандовала я, поднимаясь и отряхиваясь от осколков бетона.

– Но тогда мы будем идти в открытую для мутантов, – сказал Ефим Степаныч, пытаясь держать равновесие, так как тряска ещё не кончилась.

– Аликис права, – возразил хирург, – от мутантов можно отстрелиться, а от куска дома мы не защитимся. Поэтому лучше выйти на середину улицы.

Солдаты спешно отошли от домов, а я пошла за ними, чтобы держать всё под контролем. С каждым шагом группа становилась более нервной, хотя тряска давно закончилась.

– А может не стоит дальше идти? – тихо сказал парень, который всю дорогу уверенно шёл, а сейчас оробел, и я дала ему подзатыльник, – За что?!

– Это не твой страх, – твёрдо сказала я, подгоняя ещё одним, – Не поддавайся давлению.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Скальпель, нервно оглядываясь.