Жизнь после смерти в изложении Джерома Эллисона

Духи не медлят и тотчас появляются перед Одиссеем в ответ на его призывы. Интересно отметить, что первым перед Одиссеем появляется один из его же собственных спутников, плывущих с ним на корабле, – Эльпенор – своего рода «двойник» тех персонажей, с которыми часто имеют дело медиумы в современной парапсихологической практике. Он приводит такие же удивительно точные подробности своей случайной смерти, о которых ещё не знают даже ближайшие люди из окружения покойного. Эльпенора Одиссей только что видел живым и невредимым во дворе Цирцеи. Одиссей хочет узнать, что же произошло. «Это всё из-за вина, – объясняет Эльпенор, – хлебнул я его изрядно, прежде чем отправился спать. Когда я проснулся, то совершенно забыл про лестницу, пошёл напрямую – и полетел с крыши вниз головой. Я сломал себе шею, а душа моя перенеслась в Гадес». Совершенно нетрудно отыскать тысячи таких Эльпеноров в отчётах о спиритических сеансах, проводившихся в XX веке.

Одиссей видит множество душ – «цветущих невест, юношей, стариков, проживших долгую и трудную жизнь, нежных юных дев, всё ещё хранящих остроту первого чувства в своих сердцах, многих воинов, погибших в битвах, на теле которых зияют раны, а на доспехах запеклась кровь». Но Одиссей вступает в разговор лишь с немногими – Эльпенором, своей матерью и Тиресием. Тиресий даёт ему просимый совет, и «сеанс» заканчивается.

Греки доэллинской эпохи считали, что мёртвые продолжают жить в подземном мире, подвластном великой богине – Матери Земли. Существовал у них также и рай на острове, на который души умерших доставлялись на лодке. В эпоху эллинов полагали, что человеческая душа (психея)трансформируется в эйдолон –тончайший нематериальный образ земной личности. Именно его неосязаемость так взволновала Одиссея, когда он увидел свою покойную мать Антиклею. Греческий герой, тщетно пытавшийся удержать её в своих объятиях, восклицает: «Ужель Персефона-царица послала мне только лишь призрак (эйдолон),чтоб плач и стенания мои дольше продлились?». Мать успокаивает его: «Дочь Зевса тебя обмануть не пыталась. Так выглядят смертные все, когда умирают».

В самых ранних примитивных религиях один бог, создатель всего и источник всего живого, хотя признавался и почитался, но всё-таки мало имел отношения к самой жизни людей как в земном, так и в потустороннем мире. Древние люди прежде всего заботились об умиротворении душ усопших и прибегали для защиты от злых к помощи добрых. Всё это стало меняться в Древнем Египте. В понятии древних египтян жизнь, земная и потусторонняя, начинает всё больше восприниматься как общее для всех, царей и простолюдинов, постоянное и неуклонное развитие осознания и понимания, как обычно счастливый процесс переживания опыта. Они интуитивно улавливали поступательное развитие духа, которое в конце концов может привести к установлению непосредственной связи личности с самим Создателем. Во времена строительства пирамид считалось, что статуэтки и миниатюрные изображения живых существ, захороненные вместе с останками умерших в гробницы, будут служить покойному в мире ином – в своём ли «телесном» виде или как повинующиеся ему «души».

Самой старой и полностью развившейся концепцией жизни за смертью следует считать египетскую. «Книга мёртвых» древних египтян содержит весьма полные инструкции того, что следует сделать, чтобы жизнь в потустороннем мире была счастливой. Царство бога Осириса предполагает счастливое и осмысленное посмертное существование. Душа с посохом в руке отправляется в долгое путешествие к полям Осириса, в сторону Млечного Пути – Великого Белого Нила небес. Согласно «Книге мёртвых» не каждый заслуживает немедленного и вечного блаженства; перед концом своего путешествия душа прибывает в Зал Истины, где над ней творит свой суд бог Осирис. Душа в свою защиту может представить список грехов и преступлений, которых она не совершала. Но суд, который вершится здесь, – беспристрастен и справедлив; после приговора душа должна либо направиться в счастливые поля Осириса, либо туда, где ей предстоит испытать воздействие строгих исправительных мер. В некотором отношении древние египтяне близко подошли к возвышенной концепции монотеизма – единого истинного бога, к завершающему единению с которым каждый человек может стремиться, восходя по ступеням духовного развития в жизни после смерти.