Жизнь после жизни

— Конечно, спрашивайте все, что нужно, — с готовностью отозвалась Тамара. — Кстати, почему вы не ходили ужинать? Я справлялась в кафе, мне сказали, что вы не приходили. Или вы ужинали в городе?

— Заработалась, — смущенно призналась Настя, именно в этот момент ощутившая острый приступ голода.

Она и в самом деле забыла поесть, потому что сначала беседовала с Муравьевой и Полосухиным, потом читала сказку, потом заносила в компьютер информацию и составляла отчет, а потом кинулась к Тамаре, пока не стало до неприличия поздно. Конечно, Тамара угостила ее домашним печеньем и маленькими профитролями, но сладкого Насте почему-то сегодня совсем не хотелось. Хотелось, как ни странно, отварной картошки с квашеной капустой и черным хлебом. Такая странная гастрономическая блажь.

— У меня есть блинчики с творогом и с мясом, хотите? — предложила Тамара.

Блинчиков Насте не хотелось. Но не ложиться же спать голодной… И про картошку спрашивать неудобно, это уж совсем как-то нахально получится. Пришлось соглашаться.

Но жалеть не пришлось, блинчики оказались на удивление вкусными.

— Тамара, я хотела вас спросить насчет Елены Станиславовны Муравьевой, — сказала Настя, откладывая в сторону салфетку. — Вы не знаете, у нее есть деньги?

— В каком смысле? — не поняла Тамара. — В смысле состояния? Наследства? Или на повседневные траты?

— Я имею в виду, есть ли у нее деньги для того, чтобы заплатить наемному убийце.

Тамара нахмурилась, ее лоб прорезали глубокие морщины.

— А это сколько? Я не очень в курсе подобных расценок.

— Ну, в условиях Томилина и с учетом личности жертв, я думаю, тысяч пять долларов. Может, чуть меньше или чуть больше. Но не тысяча и не двадцать тысяч.

— Пять тысяч долларов, — пробормотала задумчиво Тамара. — Всего-то… Надо же, как дешево можно купить…

— Ну, это для вас дешево, — возразила Настя. — Вы — человек состоятельный. А для меня, например, это непосильно, у меня таких денег нет. А у Муравьевой?

— Не знаю, — Тамара покачала головой. — Если судить по тому, как она одевается и что берет в нашем кафе, ее доходы существенно выше, чем одна только пенсия. Но у нее есть дети, которые о ней заботятся. С другой стороны, ведет она себя так, словно всю жизнь прожила в высоком достатке. Кто знает, возможно, от прошлой жизни у нее остались немалые сбережения. Или есть драгоценности, которые можно продать.

— А вы сами видели на ней дорогие украшения?

— Видела. Не каждый день, но она их надевала. А что, вы думаете, что это она убила Галину и Аиду?

В голосе Тамары не было ни испуга, ни негодования, только совсем детское любопытство.

— Я обязана рассмотреть все возможности, это моя работа, — уклончиво ответила Настя. — Припомните, пожалуйста, кто из членов клуба и сотрудников наиболее активно продвигает мысль о том, что по усадьбе разгуливает маньяк и оставаться здесь опасно.

Тамара снова наморщила лоб и стала перечислять имена, которые Настя тут же записывала в блокнот.

Они проговорили почти до полуночи. На прощание Тамара предупредила:

— Завтра с утра за вами зайдет наш системный администратор Костя Еремеев и покажет территорию усадьбы. Рабочий день начинается в десять, то есть в десять он должен быть в компьютерном зале, поэтому к вам он зайдет около половины девятого, чтобы успеть все вам показать и ответить на все вопросы. Не проспите.

— Постараюсь, — уныло кивнула Настя.

В половине девятого она должна быть готова к выходу на длительную экскурсию, значит, ей следует не только встать и умыться, но еще и позавтракать. Это во сколько же надо проснуться? В семь, не позже. А уже без пяти двенадцать. Нет, это не дело, женщине в ее возрасте надо спать не меньше восьми часов, а то будет выглядеть как раненая черепаха и чувствовать себя соответственно. «Если работа не позволяет вставать попозже, то я возьму себя в руки и буду так планировать день, чтобы ложиться пораньше, — уговаривала себя Настя Каменская, спускаясь по лестнице к себе на первый этаж. — Сегодня последний раз, когда мне грозит недосып. Больше этого не повторится. Почему они решили, что меня можно поднимать в семь утра и в половине девятого выводить на работу? Потому что так решил Бегорский, ранняя пташка, который привык вставать в пять часов и в шесть уже выходить из дому и который считает, что все должны жить по его правилам? А почему я не возразила, не сказала, что для меня это слишком рано? Не посмела? Постеснялась? Черт знает что! Сменила одних начальников на других. Шило на мыло… Спасибо Тамаре, она хотя бы догадалась, что я не купила себе ничего на завтрак, и сунула пакет с печеньем. Будет с чем утром кофе выпить».

Она зашла в свой номер, высыпала печенье в красивую вазочку, которую откопала в шкафчике на миникухне, полюбовалась на будущий завтрак, приняла душ и рухнула в постель. Как странно: практически ничего не делала весь день, только разговоры разговаривала да в креслицах посиживала, даже передвигалась по городу она на машине, а устала так, словно отпахала полноценный рабочий день на Петровке. С чего бы это?

Глава 5