Жизнь после жизни

— Ничего, — спокойно сказала Настя. — Я понимаю.

Она действительно все понимала и заранее была готова к тому, что ее просьбы местные сыщики будут выполнять в самую последнюю очередь.

— По поводу мужа Аллы Ивановны Ярцевой: он действительно когда-то начинал свой бизнес с торговли медицинскими препаратами, но уже больше двух лет этим не занимается. Теперь он торгует сантехникой. Я могу узнать, почему вас это интересует?

Настя решила не темнить. Какой в этом смысл? Чем быстрее будет найден преступник — тем лучше, а кто первым успеет его поймать — значения не имеет.

— Я подумала, что Павлова могла узнать о каких-то его махинациях, и это стало мотивом для убийства. Вы помните показания Тамары Виноградовой о ссоре между Павловой и супругами Ярцевыми?

— Что-то припоминаю, но смутно, — недовольным тоном ответил Илья. — Мне это не показалось существенным и интересным.

— А мне показалось, — Настя невольно заговорила резко и тут же осеклась. — Во всяком случае, я подумала, что надо бы проверить. Махинации с лекарствами — это серьезная штука.

— Ладно, — голос Вторушина неожиданно смягчился, — я поговорю с ребятами из отдела по экономическим преступлениям, может быть, у них было что-то на Ярцева еще с тех времен, когда он торговал препаратами. У вас все?

— Пока все. Спасибо.

Она, конечно, хотела еще спросить Вторушина про доходы Елены Станиславовны Муравьевой, но поняла, что это уж слишком. Такую информацию они совершенно точно раньше не собирали, а теперь Настя и сама справится.

Задумчиво поглядев на отключенную трубку мобильника и все еще включенный компьютер, Настя решила все-таки подняться к Тамаре. Время вполне приличное, без четверти десять, можно много чего успеть.

* * *

Апартаменты Тамары Виноградовой были просторными и яркими. Если на первом этаже флигеля помещались четыре двухкомнатных номера, то на втором — всего два, и в каждом было где развернуться. Гостиная у Тамары оказалась куда больше, чем у Насти в номере, и была еще одна комната, которую Тамара называла мастерской. Что это за мастерская, Настя спросить постеснялась. И кухня здесь была не «мини», как в гостевых номерах, а вполне полноценная.

Тамара обрадовалась, увидев Настю, и тут же кинулась ставить чайник.

— Вы нашли книгу? — спросила она, разливая в тонкие фарфоровые чашки желтовато-зеленый чай, от которого исходил запах горячего молока.

— Да, спасибо, я даже кое-что прочла.

— И как вам? Интересно?

— Очень, — совершенно искренне ответила Настя.

— Я тоже очень любила сказки Аиды Борисовны, — призналась Тамара. — Они такие необычные, заставляют думать, даже пересматривать свою жизнь.

— Это правда, — согласилась Настя, — только я не уверена, что мораль таких сказок понятна детям. Мне кажется, для них это слишком сложно.

— Ну что вы! Дети куда умнее, чем принято о них думать. Я тоже сначала считала, что сказки слишком сложны для подростков, а потом поняла, что впадаю в типичное заблуждение бездетной женщины, у которой никогда не было своих детей. А у вас есть дети?

Настя отрицательно покачала головой.

— Ну, стало быть, мы с вами два сапога — пара, — заключила Тамара. — Я рада, что вы пришли, мне нужно кое-что вам рассказать.

Настя вообще-то собиралась порасспрашивать Тамару о Муравьевой и Полосухине, но подумала, что успеется. Пусть лучше Тамара сперва расскажет то, что хотела.

— Скажу сразу: ни в какие привидения и легенды я не верю, — начала Тамара. — И не примите то, что я расскажу, за бредни пустоголовой дамочки.

Настя невольно улыбнулась. Уж на кого — на кого, а на пустоголовую дамочку Тамара Николаевна Виноградова походила меньше всего.

Как-то в ноябре Тамара пришла утром в свой салон и обнаружила, что зеркало на стене разбито. Рама так и висела на месте, из нее торчали невыпавшие части стекла, остальные осколки разбросаны по полу.

— Я не обратила особого внимания, хотя кое-что показалось мне странным. Если бы зеркало просто упало, что вполне могло случиться, то рама лежала бы на полу, а она осталась на стене. Значит, его разбили специально. Но кто? Ума не приложу, — говорила Тамара. — К тому времени статья в «Курьере» уже была, и я ее читала, но одно с другим как-то не связала.

— А дверь? — с интересом спросила Настя. — Она была открыта?

— В том-то и дело, что закрыта. Я ее отпирала своим ключом, я это отчетливо помню. Конечно, в статье имелись пассажи про разбитые зеркала и что дверь заперта, но я не склонна верить в мистику.

— Вы Андрею Сергеевичу рассказывали об этом?

— Ну а как же, обязательно. Он только плечами пожал, но нахмурился. Не обращаться же из-за такой ерунды в милицию, правда? Я попыталась своими силами узнать, кто мог ночью войти в мой салон и разбить зеркало, но, конечно, ничего не узнала.

— А у кого хранятся запасные ключи?

— У нашего завхоза, Сани Белякова. Это зять Андрея.

— Зять? — переспросила Настя.

— Ну да, муж Лены, дочери Андрея от первого брака.

— Погодите, — Настя наморщила лоб, стараясь уяснить сложные родственные связи сотрудников клуба. — Вы говорили, что первая жена Андрея Сергеевича работает здесь главным бухгалтером.