Жизнь после жизни

На свой день рождения Илья Вторушин пригласил Настю, которая идти не очень хотела, но не сочла возможным отказаться. Кроме Насти и Федулова, в кабинете собрались еще два оперативника, которые с удовольствием выпивали и ели принесенные Ильей закуски. Сам Вторушин довольно быстро опьянел, во всяком случае, после третьей, правда, довольно большой рюмки капитан показался Насте изрядно нетрезвым. Полное лицо его раскраснелось и покрылось мелкими каплями пота, в вороте расстегнутой сорочки проглядывали курчавые светлые волосы, такие же густые светлые волосы покрывали и предплечья Вторушина, открытые завернутыми рукавами, блестящие от жирной еды губы казались бесформенными и то и дело расплывались в пьяной улыбке.

Сперва разговор, как и полагается, вертелся вокруг служебных вопросов, в частности вокруг Полосухина и Николая Семеновича, сопротивление которых умелому натиску оперативников оказалось недолгим и которые в конце концов рассказали, кто и за какие деньги их нанял для того, чтобы пугать народ в клубе «Золотой век». Как и ожидалось, это оказались люди, приближенные к городской администрации, которые всеми силами пытались выдавить Бегорского из усадьбы. Но к убийствам Полосухин и Николай Семенович все-таки не имели никакого отношения, просто их наниматели решили с выгодой для себя использовать уже совершенные кем-то преступления. Легенду придумал все тот же Николай Семенович, который действительно жил в Санкт-Петербурге и бывал в Томилине лишь наездами, стараясь по мере возможности не выходить из гостиницы, дабы случайно не встретиться с обманутой им журналисткой.

— Вы все-таки полезли с ними разговаривать, — с упреком говорил Илья Насте, — хотя я просил вас обойтись без самодеятельности. Чего вам тихо не сиделось? Чего вы добивались этим выступлением?

— Много ты понимаешь, — пытался заступиться за нее Дмитрий Федулов, — Анастасия Павловна лучше знает, нашел кого учить. Она еще тебя поучить может.

— Илья, я объясню, — спокойно ответила Настя. — Есть люди твердые и упертые, то есть негибкие, и если огорошить их чем-то внезапным, неожиданным, то они, скорее всего, начнут колоться, потому что не смогут быстро перестроиться и выработать линию защиты. Если бы мы имели дело именно с такими людьми, то мой разговор с ними был бы совершенно неуместен, тут вы правы. Но в нашем случае люди были с развитым интеллектом, гибкие, сообразительные. Ведь если бы Лерка Енот был тупым, он не смог бы столько лет безнаказанно воровать и не попадаться. А уж про Николая Семеновича я вообще молчу, там и интеллект, и образованность. С такими людьми никогда не знаешь, чего ждать, они способны на неожиданные ходы, причем как раз в ситуации внезапной атаки, как крысы, загнанные в угол. А вот если дать им возможность подумать и подготовиться, то они и сами придут к тем выводам, которые мы хотим им навязать: лучше сразу признаться в меньшем, чем рисковать быть обвиненным в большем. Понимаете?

Но служебные вопросы вскоре оказались исчерпанными, вернее, присутствие Насти не давало оперативникам возможности обсуждать их в том объеме, в каком хотелось бы, и перешли к разговорам на вполне нейтральные темы, в частности, обсудили перспективы наших спортсменов на грядущей Олимпиаде в Ванкувере, а также варианты проведения летнего отпуска. Именинник с воодушевлением рассказывал о том, как ездил вместе со своей бабушкой в Египет, причем рассказывал, судя по всему, специально для Насти, потому что все остальные едва скрывали откровенную скуку: вероятно, историю эту они слышали далеко не впервые.

— …мечта была посмотреть на пирамиды и покататься на верблюде. К пирамидам я ее свозил, брал машину напрокат, а когда дело дошло до верблюдов — вот тогда самое страшное и началось. Бабуля у меня немолодая, не очень здоровая, полная, но энтузиазма и молодого задора в ней на десятерых хватит. На верблюда-то она с горем пополам влезла, а вот одета она оказалась неправильно и стерла себе все бедра и даже ягодицы. Я ей потом помогал мазать потертости кремом и пластырем заклеивал, она, бедненькая, еле ходила. И вы думаете, ее это расстроило? Да ни капельки! При каждом шаге боль ужасная, а она все ходила достопримечательности смотреть. Вот какая у меня бабуля! Она так радовалась этой поездке! И вообще она у меня лучше всех! А какая кокетка! И это в ее годы! Мы ей там купили серьги, огромные такие, яркие, висячие, и еще она высмотрела в лавочке зеркальце в национальном стиле, так бабуля эти серьги сразу же надела и все время в зеркальце на себя смотрела, до того ей нравились и серьги, и зеркальце, и она сама в этих серьгах. Но правда-правда, серьги ей очень шли, она такая красавица была!