Жизнь прахом, земля пухом

Пришлось Сопливцу поворачиваться к нему.

– Не знаю такого дома, начальник… – жалостно пробормотал он.

– Дом сорок восемь! – хлестко сказал Степан. – Лицом ко мне!

– Квартира четырнадцать! – выстрелил Кулик. – Смотреть в глаза, морда!

– Что ты там делал? – грозовым раскатом прокатился голос Федота. – На меня смотреть!..

Сопливец крутился на табурете из стороны в сторону, теряя контроль над собой. В конце концов он согласился, что был в доме сорок восемь возле квартиры четырнадцать.

– Но я там ничего не делал! – поспешил откреститься он.

– А что ты должен был делать? – наседал на него Кулик.

– Просто мимо шел, – потерянно пролепетал Сопливец.

– Смотришь, дверь открыта, решил заглянуть? – чуть смягчив тон, спросил Комов.

– Ну да…

– И отмычки достал, да? – продолжал терзать его Кулик.

– Да это не мои, там лежали… Ну, я подобрал…

– Ты их подобрал, на них твои пальчики, тебе и сидеть…

– Да не мое это! – Сопливец, казалось, был сломлен и раздавлен, но тем не менее продолжал сопротивляться.

– Твое! На меня смотреть! – развернул его на себя Комов.

– Да не мое… Я вообще здесь не работаю… Не моя территория…

– Ты нам здесь горбатого не лепи! – набросился на него Кулик. – Тебя на нашей земле с хаты сняли. Мы тебя приняли. И не слезем с тебя, пока хату на себя не возьмешь!

– Да не брал я хату! – продолжал упорствовать Сопливец. – Смотрю, «мальчики» лежат, ну, в смысле отмычки… Может, это ваша братва… Я слышал, Боярчика к вам смотреть поставили. А он спец по ха…

Крадун понял, что сболтнул лишнее, умолк, но было уже поздно.

– Боярчик? Спец по хатам? – заинтригованно повел бровью Степан. – Я смотрю, ты дико информирован.

Разумеется, он был уже в курсе, что на смену Гунявому воровской сход назначил в Битово нового смотрящего. Слышал он про законного вора Данилу Боярцева по кличке Боярчик, но лично встречаться с ним пока не приходилось.

– Кто такой Боярчик? Не знаю такого… – запаниковал Сопливец.

– Зачем головой так мотаешь? Последние мозги вытрясешь, – усмехнулся Федот. И строго, грозно: – Смотреть мне в глаза!.. На Боярчика стрелки переводишь! Законного вора подставляешь!..

– Сюда смотреть! – подхватил эстафету Кулик. – Знаешь, что с тобой братва на киче сделает? Знаешь!.. Бери бумагу, пиши!

– Что писать? – сдался Сопливец.

– Чистосердечное признание!

– А то, что на Боярчика заикнулся, это между нами? – с мольбой и надеждой посмотрел на него домушник.

– Между нами, – ответил за Кулика Степан. – Если скажешь, кто такой Стряпа.

– Стряпа?.. Не знаю такого, – поспешил отказаться Сопливец.

– А если хорошо подумать? – подхватил Комов.

– Думай! Думай! – со своей стороны вставил Кулик.

Он уже не заставлял смотреть в глаза, но Сопливец повернулся к нему по инерции. Вид у него был как у загнанного шакала. Глаза на лбу, челюсть на груди.

– Боярчик его хорошо знает. Они вместе срок мотали… Только я ничего не говорил…

– Говорил, говорил, – поднимаясь с места, сказал Степан. – Но если напишешь признание, то мы все забудем…

– Напишу, – обреченно кивнул Сопливец.

Но Круча потерял к нему интерес. Ему нужен был Стряпа, на которого, как оказалось, можно выйти через Боярчика. Можно бы найти путь попроще, но Степану было интересно узнать, что представляет собой новопоставленный смотрящий.

Глава 6

Дима лежал на полу в детской комнате, а пятилетний Ярослав забрасывал его пластмассовыми кеглями. Один улыбался, ловко защищаясь руками, а другой визжал от восторга. Семилетняя Полина с интересом смотрела на них; казалось, она тоже была не прочь принять участие в этой бестолковой игре… Улыбнулась и Наташа, наблюдая за этой идиллией. Казалось, дети забыли о том, что у них нет отца… А она нет, не забудет, что осталась без мужа. Глаза невольно взмокли от этой мысли, но слезы на них выступили едва-едва.

Дима заметил, что она смотрит на него. Весело помахал ей рукой, и в это время кегля ударила его в лоб.

– О-о! – дурашливо простонал он и, раскинув руки, замертво рухнул на спину.

Это была всего лишь шутка, но Ярослав ее не понял. Разрыдался, бросился тормошить «мертвого» дядю. Дима понял, что переборщил, открыл глаза, схватил Ярослава в охапку. Мальчик перестал плакать, заулыбался, с детским хохотом стал вырываться из его объятий. Но более взрослой Полине было не до смеха. Со слезами на глазах она бросилась к матери, прижалась к ней.

– Ну, чего ты! Дядя Дима уже ожил! – попыталась успокоить ее Наташа.

– А папа? Папа оживет?

Она не знала, что ответить дочери. И расплакалась вместе с ней.

– А ну, хватит хандрить!

Дима оторвал Полину от матери, взял ее под мышки и подбросил к потолку. Девочка сначала просто улыбнулась, а затем рассмеялась. Отец никогда не подбрасывал ее на руках, а дядя Дима баловал ее с удовольствием.

– Хватит, хватит! – забеспокоилась Наташа.

Потолки в детской высокие, три с половиной метра, а вдруг Дима не рассчитает силы, и Полина ударится головой. И вообще, темнеет – ему пора ехать домой.

– Скоро совсем темно будет, – сказала она, взглядом показывая на окно.

– Я не боюсь темноты, – улыбнулся Дима.

– Детям спать скоро, а ты их разыгрываешь, они потом не заснут…