Жизнь прахом, земля пухом

Из похоронного бюра вышла и направилась к своей машине мадам Скоробогатова. Яркая, свежая, сногсшибательно красивая. На губах сдержанно-счастливая улыбка. И так ей было хорошо, что ничего вокруг себя не замечала… А чему, казалось бы, можно было радоваться? Обвинение на ней – ни много ни мало, соучастие в убийстве. Да, ей повезло, что суд изменил меру пресечение под залог. Но следствие продолжается, и вряд ли она сможет уйти от ответственности.

– Анжела Максимовна, какая встреча!

Женщина вздрогнула, сначала услышав, а затем увидев Степана.

– А-а, товарищ подполковник! – вымученно улыбнулась она.

– Такая молодая цветущая женщина – и помирать собрались. Рано вам еще гроб себе заказывать!

– А я не себе!

– А кому? Алексееву?

– Да, – опрометчиво подтвердила она.

– Бедный мужик, такая смерть…

– Что-то страшное творится…

– А мы тут проездом. Собирались к вдове Алексеева ехать. Бедная женщина, она даже не знает, что стала вдовой…

– Да, беда пришла и в ее дом, – скорбно вздохнула Скоробогатова.

– Как же так, Анжела Максимовна, жена Алексеева еще не знает, что стала вдовой, а вы уже гроб для него заказываете.

Надо было видеть, как перекосилось лицо Анжелы. Как будто ей дали нюхнуть технический нашатырь. И краска схлынула с щек.

– Боюсь, что судья ошибся, когда выпускал вас. Придется исправить ошибку…

Степан выразительно посмотрел на Косыгину, которая прибыла вместе с Куликом. Рита уныло вздохнула, но немую команду выполнила – взяла Анжелу под руку и повела к машине. Немного подумав, Степан отдал ей на усиление старшего лейтенанта Косыгина. Кто его знает, сколько атомной энергии в этой черной вдове.

После того как Косыгины уехали с задержанной, под рукой у Степана остались только Комов и Кулик. Но эти стоили целой группы захвата.

И в крохотном вестибюле бюро не было венков и прочей ритуальной атрибутики, зато Степан увидел «Ямаху». Уж не за этим ли мотоциклом он в свое время гнался?

В просторном кабинете, откинувшись в глубоком кресле, с блаженной улыбкой на губах сидел мужчина лет сорока. Если его и можно было сравнить с ильфовским Безенчуком, то лишь в качестве полного его антипода. Тот был неудачник и пропойца, а этот весь светился изнутри от мысли, что дела его идут великолепно. И совсем не важно, что успех этот щедро смазан кровью. Белая водолазка, на спинке стула спортивная куртка жизнеутверждающего апельсинового цвета. И кабинет в светлых тонах… В черный цвет была окрашена только душа.

Степан вспомнил, где видел этого хлыща. Это вместе с ним Анжела Скоробогатова шла от могилы Олега Самогорова. Это было уже после того, как он обнаружил «Ямаху» во дворе ее дома. Выходит, что Анжела уже вовсю крутила роман с Колпаковым. А как она тогда, на кладбище, убедительно разыгрывала невинную овцу… Похоже, в ней умерла великая актриса…

– Ну вот, а ты, Михаил Олегович, спрятаться от меня хотел! – весело улыбнулся Степан.

Он развел руки так, словно собирался заключить гробовщика в дружеские объятия.

– Я?! Спрятаться?! – вскочив со своего места, недоуменно вскричал Колпаков.

– А помнишь, я к Анжеле твоей заезжал, ты на втором этаже был, дверь за ручку держал… А чего ты боялся, Миша? Я что, кусаюсь?

– Вы, извините, кто такой?

– А вот тупить не надо! – Комов подошел к похоронщику, взял его за плечи и вернул в кресло. – Посиди немного на дорожку… Как там в песне, дорога дальняя, казенный дом…

– Ничего не понимаю!

– Плохо, когда в технике не понимаешь, – усмехнулся Степан. – Обжечься можно.

– Какая техника? Что вы несете?

– Телефонная техника… Пользуешься мобильным и не знаешь, что его легко прослушать можно. А мы прослушали…

– Пятый готов! Пятый готов! – подхватил Комов. – Готовь гроб для пятого! Прием!.. Или при нем?.. Что там при нем было?

– Что при нем? Что при ком? – стушеванно вытянулся в лице Колпаков.

– Автомат при нем. При твоем Тарасе…

– Какой, к черту, Тарас?

– Крыжко Тарас! Главный твой гробоид!.. Он для тебя, паскуда, Алексеева убил…

– Какого Алексеева?

– Степаныч, ты меня, конечно, извини, но я сейчас этого урода хоронить буду! Без венка и без клизмы!.. Ты чего дурака лепишь? – гаркнул на него Комов и, схватив жертву за грудки, с силой тряхнул. – Мы все слышали, урод! Тарас тебе на мобильник звонил! Нет больше Алексеева!

– Это неправда!.. Это не Тарас звонил, – ошеломленно и вместе с тем торжествующе мотнул головой Колпаков. – Это Мирча звонил!

Похоже, у него ум зашел за разум, если он этим хотел уличить Комова во лжи. Конечно же, он обличил самого себя. В том же стиле, как это сделала его тайная подруга…

– Ну, Мирча так Мирча, – отпустив Колпакова, успокоенно сказал Комов.

И отошел в сторону, освобождая оперативное пространство для своего начальника.

– Извини, мы в их голосах не разбираемся… Где они сейчас?

– Кто?

– Мирча, Тарас, Яшка, где они?

– Не знаю. Они не говорили… Сказали, что пятого сделали… Ой, то есть ничего не говорили…

– Степаныч, а если я этого кретина сейчас убью, кто его похороны оплачивать будет? – спросил Комов.

– Все за счет его фирмы.

– А это экономически невыгодно. Для него… Или ему уже все равно будет?