Жизнь примечательных людей. Книга первая

Причем соперником Виткевича оказался не кто иной, как знаменитый британский капитан Александр Бёрнс, матерый разведчик, один из лучших имперских специалистов по Востоку. Кстати, незадолго до Виткевича Бернс тоже побывал Бухарском ханстве, переодевшись в армянского купца. Здесь, в Кабуле и состоялся первый в истории спецслужб раунд единоборства русской и английской разведок. Раунд, который Виткевич выиграл, но очень дорого за это заплатил.

По сути, этот эпизод российской истории представляет собой готовый сценарий авантюрного шпионского романа — не случайно про миссию Виткевича в свое время писал Пикуль, ей же посвящен роман Михаила Гуса «Дуэль в Кабуле», а в 1981 году об этих событиях был снят фильм «Служа Отечеству».

Однако несмотря на столь пристальное внимание, загадок в этой давней истории до сих пор осталось предостаточно. И главная из них — таинственный выстрел в номере петербургского отеля "Париж". Выстрел, унесший жизнь российского триумфатора, только что вернувшегося из Афганистана Ивана Виткевича.

Естественно, эта загадка зацепила и молодого переводчика Юлиана Семёнова.

И этот проснувшийся интерес к работе спецслужб и вывел его на дорожку, которую он прошел до конца.

С Кубой и Парагваем, участием в боевых операциях вьетнамских и лаосских партизан, поисками укрывающихся от возмездия нацистских преступников и дружбой с Хемингуэем, розыском Янтарной комнаты в компании с Жоржем Сименоном, Джеймсом Олдриджем и Георгом Штайном, сенсационным интервью с лучшим диверсантом Гитлера Отто Скорцени, созданием первого частного советского издания "Совершенно секретно" и кенотафом на Новодевичьем кладбище.

И — книгами, книгами, книгами…

Ра-Ра-Распутин — рашен грейтест лав-машин (из цикла "Рецензии, заблудившиеся во времени")

Издательство «Молодая гвардия», похоже, вслед за Маяковским решило «сиять заставить заново» затертые слова. В частности, вернуть первоначальный смысл слову «замечательный». Потому как на обложках знаменитой серии «Жизнь замечательных людей» все чаще и чаще мелькают лица, делать жизнь с которых боязно. То маркизом де Садом пугают, теперь вот Гришкой Распутиным интригуют.

Книга Алексея Варламова «Григорий Распутин-Новый» — наверное, уже тысячное исследование жизни «рашен грейтест лав-машин».

Впрочем, едва ли не самое главное достоинство книги — в том, что предыдущие 999 работ почти наверняка упомянуты в «Списке использованной литературы».

Казалось, с книгой этой издательство безнадежно опоздало. Зачем вообще браться за биографию человека, жизнеописаниями которого можно забить книжный шкаф изрядных размеров? И добро бы это были работы начала прошлого века — некоторые жизнеописания «сибирского старца» не только сравнительно недавно вышли, но и стали бестселлерами, сняли все сливки с рынка, надолго утолив читательский голод, и до сих пор регулярно переиздаются. Зачем, скажите, мне покупать книгу Варламова, если про Распутина я уже все прочел не у Пикуля, так у Радзинского?

Затем, что варламовский "Распутин" — едва ли не первая книга о "старце", где с историей все в порядке.

Чтобы стать хорошим историком, надо, как известно, обладать всего двумя достоинствами — хорошей памятью и каменной задницей.

Историк 90 % своего времени играет в детектива: собирает всю (всю!) информацию о произошедшем, выслушивает всех возможных свидетелей, и только после этого надевает судейскую мантию и выносит вердикт. Варламов, хоть и филолог по образованию, оказался идеальным историком — он, аки пылесос какой, выскребает все сусеки, подбирая всю информацию до крошечки и оставляя за собой выжженную землю. И лишь опустошив все и вся, начинает повествование, аккуратно раскладывая перед читателем свою добычу.

Бесспорно, такая методика имеет свои недостатки.

Читателю лучше заранее смириться с бесконечными «с другой стороны» и «надо оговориться», и приготовиться переваривать большие объемы текстов (в «Распутине», к примеру, 851 страница). Да, книги, написанные после лихих кавалерийских рейдов по тылам, получаются куда более динамичными и эмоциональными. Но если речь идет о фигурах противоречивых, мифологизированных, заваленных истериками и врагов, и почитателей — другого пути просто нет.

Именно поэтому варламовская биография «красного графа» Алексея Толстого, сначала канонизированного в советское время, и перепрофилированного на роль вешалки для собак в новые времена оказалась выше всех похвал. Именно поэтому издательство, уверяя в аннотации к «Григорию Распутину»: «На сегодняшний день это самое полное жизнеописание Распутина» — не врет ни буквой.