Жизнь примечательных людей. Книга вторая

А для себя – для себя Аксенов писал "под эмиграцию", для публикации "там" антисоветские «Ожог» и «Остров Крым».

Потом была эмиграция, десять лет жизни в Штатах, куча романов, написанных там, перестройка, большой скандал в журнале «Крокодил», переезд во Францию…

Не удивительно, что именно на перестройку, когда «шестидесятничество» переживало ренессанс, пришелся второй пик славы Аксенова.

Опубликованный в той же «Юности» «Остров Крым» стал главным всесоюзным бестселлером года, а публикация трилогии «Московская сага» упрочила возвращение Аксенова.

Вот только настоящее возвращение – с середины девяностых Аксенов начал активно жить на два дома, в Москве и Биаррице, – совпало с очередным поворотом в судьбе и шестидесятников, и самого Аксенова. Почему-то вдруг все как-то оказались отдельно – власть от населения, интеллигенция от народа, писатели от читателей.

Аксенов по-прежнему много писал, имел своего читателя, получал всякие литературные награды – премию журнала «Октябрь» за роман «Москва-Ква-Ква», «Русский Букер» в 2004 году за книгу «Вольтерьянцы и вольтерьянки», но как-то все потише стало – ни прежних тиражей, ни прежней славы, ни прежнего ажиотажа.

Когда 15 января 2008 года у писателя случился инсульт за рулем автомашины и врачи полтора года боролись за его жизнь – многие ли обыватели в нашей суетной жизни заметили отсутствие Василия Аксенова?

Когда его сердце остановилось, кто-то вспомнил романтику 60-х «Звездного билета», кто-то – счастливое пионерское детство 70-х с Геной Стратофонтовым, кто-то – надежды перестройки с «Островом Крымом».

Платонов когда-то сказал: «Без меня народ не полон». Аксенову повезло больше – без него история страны не полна.

Глава 15. Группа "Ласковый май" как зеркало СССР

Группа «Ласковый май» оказалась зеркалом.

В ней, как в капле, отразился весь тогдашний мир, раскинувшийся, как знал каждый, на одной шестой земной суши.

Иногда мне хочется, чтобы об этом все-таки сделали фильм. Фильм о трагедии страны, увиденной через трагедию группы, ставшей последней любовью Советского Союза.

Запараллеленная символичность страны и группы иногда просто пугает.

Оренбургский интернат № 2, где началась эта история, как и поздний Советский Союз, сочетал, казалось бы, несочетаемое.

Заботу о людях и полное равнодушие к ним, физическую сытость и отчаянный духовный и эмоциональный голод, веру в светлое будущее и все более скотинящееся настоящее.

Будущий автор всех хитов группы Сергей Кузнецов честно признается, что он, зацикленный на музыке и попивающий дембель, устроился работать в детдом только потому, что руководство интерната недавно закупило музыкальной аппаратуры на 20 тысяч рублей. Это тогдашних советских рублей! Но зарплата у киномеханика и музыкального руководителя была 80 целковых.

Да, детдомовец Юра Шатунов целыми днями пропадал в прекрасно оборудованных секциях картинга и хоккея, а в постсоветских детских домах не факт, что кормили досыта. Но нравы в советском интернате были куда суровее современных. Достаточно сказать, что переведенная в интернат № 2 бывшая заведующая акбулакским интернатом Валентина Тазикенова взяла с собой несколько старшеклассников – ставить в Оренбурге на место тамошний зарывающийся молодняк. Понятно, какими методами.

Если бы не один из этих «преторианцев», кстати, никакого «Ласкового мая» не было бы.

Один из переведенных, Слава Пономарев, и рассказал за бутылкой Кузнецову, что в Акбулаке есть парнишка Юра с классным голосом. Маявшийся без солиста руководитель ансамбля добился перевода, и воспитанник Шатунов оказался в Оренбурге.

Я не буду подробно пересказывать всю историю группы – она довольна известна. Да, были первые выступления на оренбургских дискотеках, полукустарная запись альбома группы «Ласковый май», продажа его в привокзальный киоск за 30 рублей, разошедшиеся по всей области записи, случайно попавшие в руки Андрея Разина, администратора первой в Союзе хозрасчетной студии популярной музыки «Рекорд» под управлением Юрия Чернавского.

Была поездка Разина в Оренбург, заманчивое предложение о раскрутке, переезд в Москву Кузнецова, фактическое похищение Шатунова (фиктивный перевод в московскую школу-интернат № 24 ему оформили задним числом и не вполне законными методами).