Жизнь продолжается

На дорожке парка показались двое ребят немного старше Маши, в странной одежде. У одного были ботинки не по размеру, без шнурков. Он ими шлёпал при ходьбе. А у другого короткие штаны и большая куртка, словно с чужого плеча. Они пили колу и ели булочки. Увидели девочку и подошли.

– Ты кто такой? Мы тебя не знаем. Чего ревёшь? – спросил старший, ставя ногу на скамейку.

Маша заплакала ещё громче.

– Эй, пацан, хватит сырость разводить, как девчонка, – хмыкнул младший.

– Я не пацан. Я Маша, – сквозь слёзы прошептала девочка.

– Вот это номер! И что ты здесь делаешь? – не унимался старший ребёнок.

Маша вытерла слёзы и всё рассказала мальчишкам. Те слушали, не перебивая.

– И что с ней делать? Пропадёт одна. Заберут в приёмник или ещё хуже, – как взрослый рассудил старший.

– Да не пугай её. Она и так вся дрожит. А твой батя точно в этой больничке? – спросил меньший.

– А что ещё есть больницы? – удивилась Маша.

– Это – районная больница. А есть ещё и центральная, – сказал старший.

– Я этого не знаю, – опять захныкала девочка.

– Ты свою фамилию знаешь? У бати такая же? – поинтересовался меньший.

– Да. Я, Маша Сивцова. Папа – Николай Сивцов, – ответила девочка.

– У нас в больнице бабка работает санитаркой. Попросим, она узнает. Пошли с нами, а то замёрзнешь тут, – предложил меньший.

– А что мамка скажет? – спросил старший.

– Ничего. Небось, опять напьётся и будет спать. Пошли. Да. Я Сашка, а он Вовка. Мы братья. Хочешь булочку? – предложил Сашка.

Маша вытерла слёзы и пошла следом. В квартире было грязно. На кухне вереница пустых бутылок. В раковине немытая посуда. На столе остатки еды и окурки сигарет. В комнате кто-то спал, укрывшись с головой одеялом. Маша с ужасом смотрела на этот бардак.

– Как вы тут живёте? А кто вам кушать готовит? – удивилась она.

– Нормально живём. Всё лучше, чем в детском доме. Тут мы сами себе хозяева. Мамка добрая, когда трезвая. Наш папка умер год назад. Вот она горе и заливает. Сашка, убери со стола и вымой посуду. А я схожу в магазин, – строгим голосом приказал Вовка.

– Вот сам и убирай, командир нашёлся, – пробурчал Санька.

– Я тебе помогу. Я всегда помогаю маме. Давай помою посуду, – предложила Маша.

Она встала на стульчик и стала тщательно мыть тарелки, ложки и вилки. Сашка вытер стол и подмёл пол. Вернулся Вовка. Принёс макароны, сосиски, хлеб и несколько конфет-тянучек.

– Сейчас сварим и поедим. А вам ещё и конфеты. Малыши любят сладкое, – как взрослый сказал он.

– Тут три конфеты. Всем по одной. Мне, Машке и тебе, – уточнил Сашка.

– А где вы деньги берёте? – спросила Маша.

– Мамка даёт, и мы зарабатываем, – объяснил младший брат.

– А разве дети работают? – удивилась девочка.

– Я в церкви помогаю, а Сашка милостыню просит, – уточнил Вовка, – много не дают, но нам хватает.

Макароны и сосиски сварились и они с удовольствием поели.

– А где я буду спать? – поинтересовалась Маша.

– У нас в комнате две кровати. Мы с Сашкой ляжем на одной, а ты на другой. В тесноте, но не в обиде. Пошли, – позвал Вовка.

Утром встали поздно. Мамы уже не было. На кухне стояла тарелка с блинчиками, накрытая полотенцем.

– Быстро ешьте и пошли к бабке. Она нас любит. А на маму ругается, чтобы не пила. Нужно найти твоего отца, – стал торопить Вовка.

Их бабушка, Клавдия Петровна, жила недалеко. Оказалась маленькой худенькой женщиной. Очень обрадовалась, увидев внуков. Выслушала их, и пообещала всё узнать. Позвонила в больницу и долго с кем-то разговаривала. Оказалось, что такой больной к ним не поступал. Дети остались у бабушки. Смотрели мультики и жевали вкусное ванильное печенье.

– Сиротки вы мои, – вздохнула она, гладя их по голове, – Я тут вам обновки купила с получки. Хотела занести, а вы и сами пришли.

Достала из шкафа темно-синюю куртку с белыми полосками на рукавах, двое джинсовых брюк и ботинки.

– Одна работница продала за полцены. Её детям уже мало. А вам будет как раз. Примерьте, – попросила она.

Мальчишки схватили вещи, и ушли в другую комнату. Им почти всё подошло. Только джинсы были широковаты в поясе. Но они быстро прокололи шилом в ремнях новые дырочки и застегнули.

– Ну, покажитесь, – позвала бабушка.

Ребята, стесняясь, зашли в комнату.

– Вот и хорошо. Почти впору. С другой получки ещё что-нибудь куплю, а то ходите как нищие. Хотя, так и есть, – смахнула она слезу.

– Спасибо, бабушка. Ты самая лучшая, – в один голос сказали мальчики, обнимая и целуя её.

Клавдия Петровна позвонила в приёмную центральной больницы, своей знакомой медсестре.

– Два дня назад привезли мужчину без документов с травмой головы. Скорая забрала его у автовокзала. Лежит в реанимации. Без сознания? – сказала та.

Бабушка передала разговор детям.

– Может это твой отец? – спросила она девочку.

– Он, он, конечно, он. А мы можем к нему пойти, – запрыгала от радости Маша.

– Сейчас уже не пустят, пойдём после пяти вечера. Но если он в реанимации, то мы к нему не попадём, – засомневалась бабушка.

– Проверить надо. А вдруг не он, – возразил Вовка, – Мы пока пойдём. У нас дела. Пусть Маша побудет у тебя. Вернёмся к пяти.