Жизнь Пушкина

Это письмо Пушкин послал из села Языкова (в 65 верстах от Симбирска), где он навещал семью поэта. Восемнадцатого числа Пушкин был в Оренбурге. Первый визит его был к инженер-капитану К. Д. Артюхову[1066], которого он встречал в Петербурге и даже был с ним на «ты». Этот инженер-капитан был весельчак и балагур. Пушкин прежде всего пожелал пойти в баню. Хозяин сопровождал его. Предбанник расписан был сценами охоты, и Артюхов забавлял поэта охотничьими рассказами и с таким азартом описывал, как геройски умирает вальдшнеп[1067], что Пушкин, посылая ему впоследствии экземпляр «Истории Пугачевского бунта»[1068], надписал на нем такому-то, «сравнившему вальдшнепа с Валленштейном[1069]». От Артюхова в тот же день Пушкин поехал на дачу к военному губернатору В. А. Перовскому[1070], с братом которого[1071] был в приятельских отношениях. На губернаторской даче поэт остался ночевать. На другой день он собирался ехать в село Берды, где была резиденция Пугачева и где можно было найти стариков, знавших знаменитого мятежника. Утром у Перовского был с докладом В. И. Даль[1072], вернувшийся из командировки. Его Пушкин также знал по Петербургу и ценил как страстного ревнителя русской народной речи. В сопровождении Даля и Артюхова Пушкин поехал в Берды. Атаман собрал для него всех стариков. Они с удивлением смотрели на непонятного гостя. Однако поэту удалось вызвать их на беседу. В этом же селе нашел он старуху Бунтову[1073], которая рассказывала ему как очевидица о взятии Пугачевым крепости Нижне-Озерной. Старуха помнила и обряд присяги, и виселицу, на которую непрестанно вздергивали непокорных, в то время как присягавшие целовали руку Пугачеву… Она спела поэту песни о великом бунтовщике, и Пушкин их записал.

Ночевал Пушкин у Перовского. На другой день утром поэта разбудил громкий смех губернатора, который стоял у постели гостя с письмом в руке. Письмо, развеселившее генерала Перовского, было от нижегородского губернатора. Бутурлин писал, что у него был недавно Пушкин и что он любезно принял сочинителя. Однако он не верит, что Пушкин едет для собирания сведений о Пугачеве. Нет, он, очевидно, послан из Петербурга с тайным поручением, как наблюдатель и ревизор. Губернатор предупреждал Перовского, чтобы он был осторожнее.

Едва ли не этот забавный случай дал повод Пушкину набросать программу на сюжет мнимого ревизора: «Криспин приезжает в губернию»[1074] и т. д. – сюжет, который он позднее подарил Гоголю[1075].

Любопытно, что через месяц после отъезда Пушкина из Оренбурга Перовский получил предписание из Петербурга наблюдать за Пушкиным, находящимся под секретным полицейским надзором.

Из Оренбурга Пушкин поехал в Уральск. «Тамошний атаман и казаки, – писал он жене, – приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, наперерыв давали мне все известия, в которых имел нужду, – накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной…»

25 сентября Пушкин выехал из Уральска в Болдино. По дороге он заехал еще раз в Языково, где застал всех трех братьев[1076]. Приехав в Болдино 1 октября, Пушкин засел за работу. Но через неделю он получил легкомысленное письмо от Натальи Николаевны, которая опять хвасталась своими светскими успехами. «Не стращай меня, женка, – писал ей в ответ Пушкин, – не говори, что ты искокетничалась; я приеду к тебе, ничего не успев написать, – и без денег сядем на мель. Ты лучше оставь уж меня в покое, а я буду работать и спешить. Вот уж неделю, как я в Болдине, привожу в порядок мои записки о Пугачеве, а стихи пока еще спят…» В заключение он делится своими надеждами выручить за «Историю Пугачева» тридцать тысяч. «Заплатим половину долгов и заживем припеваючи…»

Царь в это время уже вернулся из Богемии[1077], и Пушкин в следующем письме опять умоляет свою красавицу: «Не мешай мне, не стращай меня…» «Не кокетничай с царем…» Но Наталья Николаевна не обращает внимания на мольбы мужа. Тогда 30 октября Пушкин написал ей гневную отповедь: «Ты, кажется, не путем искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой…» «…Есть чему радоваться!..» В следующем письме опять мольба: у мужчин имеют успех те женщины, которые наиболее доступны. После этого изволь гордиться похищением мужских сердец. Она должна подумать об этом хорошенько и не беспокоить его напрасно. Для кого он работает? Только для нее, чтобы она была спокойна и блистала своей красотой. Пусть и она побережет его. Пусть она не вызывает беспокойств семейственных, ревности, не говоря об cocuage[1078]…

IX