Жизнь Пушкина

Фрейлиной Наталья Николаевна не была и не могла быть, как замужняя женщина, но суть дела от этого не меняется. Фрейлиной была ее сестра, Екатерина Николаевна, а сама красавица и без этого придворного звания была принята в интимный круг царских фавориток. Царь не успел сделать ее своей любовницей при жизни поэта, но его поведение после смерти Пушкина дает повод думать, что Наталья Николаевна сделалась все-таки царской любовницей, но позднее, когда она вернулась в Петербург из деревни в 1839 году. На это намекает ее дочь А. П. Арапова[1189]. И это находит косвенное подтверждение в ряде мелочей: недаром у царя на внутренней крышке его часов был портрет прелестной вдовы и недаром покладистый П П. Ланской[1190], за которого она вышла замуж в 1844 году, сделал такую блестящую карьеру. И недаром в 1849 году, когда лейб-гвардии конный полк подносил Николаю I альбом с изображением всех генералов и офицеров, художнику Гау было предложено через министра двора написать для этого альбома «портрет супруги генерал-майора Ланского» Супруги прочих командиров, по воле царя, этой чести не удостоились.

Наталья Николаевна понимала своеобразно обязанности верной жены. Она не считала преступным ни кокетство, ни фамильярную близость с теми поклонниками, какие ей нравились. Она думала, что верность заключается в том, что жена должна признаваться мужу с полной откровенностью во всех своих любовных «шалостях». К несчастью, «красавица» была глупенькая. Ее не оскорбляли нисколько ухаживанья иных ее поклонников, а самые невинные фразы случайного собеседника вызывали неожиданный гнев. Так было, например, с графом В. А. Соллогубом, когда Наталья Николаевна чуть было не спровоцировала дуэль его с Пушкиным без всяких серьезных оснований. Продолжая откровенничать с мужем до самых последних дней, Наталья Николаевна жаловалась ему на поведение Геккерена-отца. По ее словам выходило так, что Геккерен уговаривает ее сблизиться со своим сыном. В этих признаниях есть какая-то странность и какое-то несоответствие с интересами Геккерена.

Геккерен ненавидел Пушкина и действовал против него заодно с М. Д. Нессельроде. Это вне всяких сомнений. Но сближение Дантеса с Натальей Николаевной вовсе не входило в расчеты этого многоопытного интригана. Не говоря уже о том, что Геккерен должен был ревновать Дантеса как своего наложника, у старого дипломата были и другие соображения, которые совсем не вяжутся с его мнимым желанием поощрять любовную связь молодого ловеласа с госпожою Пушкиной. Геккерен-отец прекрасно знал, что страстный и гордый Пушкин не потерпит посягательств на его честь и без всяких колебаний вызовет на поединок оскорбителя. То, что Пушкин два года терпел ухаживания Дантеса за Натальей Николаевной, доказывает с очевидностью, что не в Дантесе тут было дело. Поэт презирал развязного эльзасца и озабочен был иным.

Наталья Николаевна злилась на Геккерена-отца, но вовсе не потому, что он поощрял будто бы ее сближение с Дантесом, а потому, что он нескромно, как ей казалось, впутался не в свое дело и мешал ей «невинно» развлекаться с веселым поклонником. Как мог Геккерен-отец поддерживать притязания Дантеса на связь с Натальей Николаевной, когда он дрожал за жизнь любимого им молодого человека! Напротив, вся его интрига велась так, чтобы направить внимание Пушкина в другую сторону, чтобы поставить поэта в безвыходное положение, когда поединок невозможен, когда оскорбление наносится лицом, недосягаемым для мести. Геккерен, понимая необходимость для Жоржа Дантеса брачных отношений, с трудом мирился с его возможным браком с Екатериной Николаевной Гончаровой, за которой повеса, несомненно, также ухаживал, польщенный ее влюбленностью, но поддерживать адюльтер с женою поэта было слишком опасно, чтобы старик пошел на такой явный риск. Так понимали положение дел Жуковский и другие друзья Пушкина. И это подтверждается дальнейшими событиями.

IV

4 ноября 1836 года Пушкин получил по городской почте анонимный пасквиль — «диплом на звание рогоносца». Текст «диплома» и адрес на конверте были воспроизведены печатными буквами, небрежно начерченными. Этот документ запечатан был красным сургучом. Печать изображала некие эмблемы наподобие масонских[1191]: тут были и циркуль, и пингвин, и огненный язык с «оком» внутри. Вот перевод французского текста: «Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев, в великом капитуле, под председательством уважаемого великого магистра Ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина[1192], единогласно выбрали Александра Пушкина коадъютором великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом Ордена. Непременный секретарь граф И. Борх[1193]».