Жизнь ради мести (СИ)

«Если Вальдо увидит это, мне здорово достанется. Но даже зная о последствиях своих действий, я продолжаю делать то, что хочу. На самом деле кровь завораживала меня всегда… С тех самых пор, как сделала первый порез, я просто не в силах остановиться. Мне становится легче, и это хорошо, ведь ненавижу душевные терзания и подобные вещи. Жаль, что Ледышка этого не понимает — вечно читает мне нотации или говорит трудные для понимания фразочки. Я ведь не такая умная, как он, но вот Вальдо, видимо, это совсем не интересует. Не думала, что когда-то лучший друг захочет убить меня, и я сама буду этому виной. Мне так хотелось забыть свою жутчайшую ошибку, но, видимо, не судьба. Добро возвращается бумерангом, значит и со злом это срабатывает…»

Выходя из ванны, девушка чуть не споткнулась о порог, завидев на своей кровати Джиллеса. Он просто сидел и смотрел на неё, как на что-то особенное и непостижимое, стараясь не выдать своих непонятных даже для него чувств. Вальдо увидел алые капельки, падающие на пол, и непроизвольно сглотнул, пытаясь сдержать недовольный вздох. Вампир столько раз предупреждал её о том, что накажет за такие деяния, но сейчас окончательно осознал, что все его слова просто напросто проигнорировались. Джиллес медленно поднялся и подошёл к ошарашенной девушке. Его сильная рука поднесла девичье запястье к собственным губам, а влажный язык с удовольствием слизал кровь. По телу Леры побежали мурашки, и сердечко забилось быстрее.

Непонимание нахлынуло на Алвайс. Её щёки горели, а дыхание стало глубоким и прерывистым, словно она марафон пробежала. Даже когда бессмертный повалил Валерию на кровать и стал обнажать хрупкое плечо, девушка не двинулась, а продолжила изучающе разглядывать его отстранённое лицо. На секунду Вальдо обратил свой взор на брюнетку и не смог оторваться от голубых глаз — в них было что-то затягивающее и одурманивающее. Мужчина и Лера молчали, пытаясь понять собственные желания. Джиллес решительно опустился ниже, почти касаясь кончиком носа бледного лица. Он бегло смотрел то в голубые глаза, то на искусанные губы. Мимолётный импульс и вампир уже едва касается столь тайно желанных и манящих губ. Алвайс не двигается и лишь чувствует приятное щекотание на собственных устах. Мужчина же понимает, что сейчас хочет поцеловать её больше, чем испить крови, и просто не может контролировать своё желание. Ледяные пальцы сжали тонкие запястья брюнетки, а властные губы продолжали начатое. Язык бессмертного плавно водил по нижней губе смертной, затем беспрепятственно проник внутрь, смело беря в плен девичий. Лера понимала, что это никакое не наказание, и сам факт того, что хладнокровный монстр делает такое с ней пугало и одновременно безумно нравилось девушке. Она робко и неумело пыталась ответить, что было весьма незначительным по сравнению с необузданным напором аристократа. Он будто забыл о собственном равнодушии и высоком статусе, был всецело поглощён и пленён непослушной девочкой. Вскоре во рту стал чувствоваться привкус крови, именно он вразумил Вальдо. Вампир нехотя оторвался от голубоглазой и демонстративно облизнулся, смотря на лицо Алвайс. Её прикрытые глаза были отведены в сторону, а нижняя губа вновь закусана… Румянец виднелся на щеках, и прерывистое дыхание было слышно на всю комнату.

— Тебе так же противно, как и всегда? — поинтересовался Джиллес непривычно тихим для него голосом.

«Господи… Мне ведь не противно, но признаться в таком не могу. И что это вообще сейчас было? Почему я не противилась этому монстру?»

— Я задал вопрос.

— Н-нет, — вампир услышал едва различимый шёпот и незаметно для девушки улыбнулся.

Затем он поднялся с кровати и просто ушёл, оставив Леру наедине с собственными мыслями. Она тут же залезла под одеяло и сжалась в комочек, слегка дотрагиваясь до потревоженных губ.

— Нет-нет-нет, почему мне приятно? Так приятно, что я чуть ли не стонала от удовольствия! Не может быть… Просто невозможно, чтобы эта бесчувственная тварь мне нравилась… Я отказываюсь это принимать, просто отказываюсь и всё!

Жить — это как бежать по музею. И только потом вы начинаете по-настоящему осознавать, что вы увидели, думать об этом, наводить справки в книгах и вспоминать — поскольку вы не можете принять это всё и сразу.

Одри Хепберн

***