Жизнь реальна только тогда, когда "Я есть"

В первый же вечер моего приезда в Нью-Йорк, 13 ноября 1930 года, была устроена по инициативе некоторых членов этой группы предположительно «чистокровных» американцев, судя по их умению находить способы экономить время - общая встреча, что бы дать возможность им всем увидеть и поприветствовать меня, в одной из студий известного театра, Карнеги Холл, куда я был приглашен мистером С. уже на пароходе по самом прибытии его в Нью-Йорк.

Мистер С. был в то время официальным заместителем мистера Ориджа, который, ввиду некоторых обстоятельств обычной жизни, сложившихся в основном вследствие несчастья, постигшего меня, стал первым и главным представителем моих идей в Америке, а также основным руководителем этой самой группы американцев и который временно был в отъезде в Англии.

Большинство собравшихся там в тот вечер были, как оказалось, лично знакомы мне, то есть я уже встречал их либо в мои прежние приезды в Америку, либо в их приезды во Францию, когда они приходили в Chateau du Prieure, который в последние годы был моей постоянной резиденцией.

Я пошел на эту специально созванную общую встречу в сопровождении нескольких из моих «переводчиков-секретарей», прибывших вместе со мной. В ходе первых приветствий и знаменитой «манипуляции», называемой «пожатием рук», я заметил на их лицах и в их взглядах то самое «нечто», которое я замечал в Германии, Англии, Турции и других европейских странах у людей, ставших тем или иным образом последователями моих идей. Тогда во мне появились данные, уже упоминавшиеся, которые еще до этого сформировались по отношению к этим американцам и которые некоторое время спустя привели меня внутренне к категорическому решению, если это не было уже слишком поздно, принять все необходимые меры для их блага.

По окончании «рукопожатий» и обмена всеми обычными бессмысленными словами, называемыми «любезностями», особенно употребляемыми среди американцев, я попросил своего секретаря прочитать вслух последнюю главу первой серии моих писаний, которую я недавно окончил и которая была у него с собой по установившемуся обычаю всегда носить в своем портфеле все то, над чем я в то время работал. Я сделал это главным образом для того, чтобы таким образом создать необходимые условия для беспрепятственного наблюдения за присутствующими.

Сам же я, сидя отдельно от всех в углу, начал внимательно наблюдать за каждым присутствующим и в то же время составил в своих мыслях план дальнейших действий по отношению ко всем им вместе, а также и к каждому в отдельности.

В тот первый вечер, поскольку было поздно, я прервал читавшего на середине главы, которую он читал, и, обращаясь ко всем присутствующим, прежде всего пообещал устроить общее чтение в ближайшие несколько дней, чтобы закончить эту главу, а затем предложил им выбрать трех или четырех человек из числа присутствовавших в тот вечер и попросил их прийти ко мне через три дня вместе с мистером С., чтобы коллективно решить все вопросы, связанные с моим пребыванием в Нью-Йорке.

Сказать по правде, я сделал это приглашение с обдуманной целью - в интимной беседе с этими четырьмя или пятью людьми разузнать у них, конечно, непрямо, различные детали, которые не были еще ясны мне в связи с подозрениями, возникшими во мне в тот вечер во время чтения, подозрениями в данном случае относительно этих американских «горе-последователей» моих идей.

Ожидая с несомненной уверенностью, что этот ряд моих писаний, как я уже сказал, будет на самом деле «назидательно инструктивным», то есть послужит пусть хотя бы только автоматическому формированию в созданиях Нашего Общего Отца, подобных мне, всех видов данных, которые должны, согласно моему пониманию, присутствовать в реальном человеке, а не только тех данных, которые обычно формируются в общем бытии людей, особенно современных, делая их совершенно безвольными, проявляющими себя во всех случаях просто как животные, исключительно через рефлексы функционирования их организма, я хочу, с самого начала этой серии, поговорить также о таких внешних фактах, описание которых для наивного читателя может показаться на первый взгляд почти бессмысленным, просто набором слов; тогда как для человека, имеющего привычку думать и искать смысл, содержащийся в так называемых «аллегорических описаниях», при условии хотя бы немного усиленного мышления, они будут полны внутреннего значения, и, если он сделает хотя бы малейшее усилие «не быть марионеткой своих автоматических мыслей», он увидит и узнает очень многое.

Прекрасным «наглядным примером» для поиска и понимания внутреннего смысла в описании похожих друг на друга, на первый взгляд кажущихся бессмысленными, внешних фактов, может служить то, что я сказал тогда в конце встречи, покидая студию, в которой была устроена эта встреча с американцами, собравшимися там, чтобы лично поприветствовать меня и сказать «добро пожаловать».

Выходя наружу и задержавшись на пороге, я обернулся и обращаясь к ним тем полушутливым-полусерьезным тоном, иногда свойственным мне, и сказал: