Жизнь-река

Нашей планете, её Природе миллиарды лет! Это невозможно представить, как и бесконечность Вселенной. И что такое на Земле есть жизнь отдельно взятого человека или целого поколения в сравнении с миллиардами лет существования Природы? Миг! Миллионная доля секунды! Миг! Слышите? Всего один миг!

«Радио России» подкрепляет мои слова песней Леонида Дербенёва и композитора Александра Зацепина в исполнении Олега Анофреева:

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь.

Успеть за столь короткий промежуток времени оставить на Земле добрую память о себе — вот к чему должен стремиться человек. «Не совершай ничего, что будет мучить тебя на смертном одре, ибо жизнь мгновенна», — гласит изречение индийских мудрецов.

Однако, пора спать…

Закончил я этот день по обычаю молитвою на сон грядущим:

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоей Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой: Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь.

Морская душа.

Утро на Симане. Курлычат журавли. Утки, со свистом рассекая крыльями туманную дымку, проносятся низко над водой. Кукушки наперебой и без устали оглашают безлюдные окрестности. Сталкиваю плавсредство на воду, с некоторым сожалением покидаю живописное место. Сколько еще таких очаровательных красот в нашей России, разнообразных и прекрасных!

Поражаюсь глупости людей! Рвутся на загаженные многочисленными туристами Багамы, платят бешеные деньги за отели! Пинают, не замечая, золото под ногами на своей родине и бегут подбирать иноземное дерьмо! Сервис там! Удобства!

Не прельщают меня людские скопища на Средиземноморье! Как надо себя не уважать, чтобы окунаться в вонючую воду этой грязной лужи, в которую миллионы отдыхающих ежедневно плюют, мочатся, испражняются! Но по Сеньке и шапка! Бритоголовому ублюдку с тупым лбом, проматывающему награбленные у трудового народа деньги на кипрской вилле, не понять красоты Симана! Пусть этот недоумок с чемоданом долларов ловит микробов на европейской помойке! Пусть выныривает из воды с чужими соплями на ушах, с прилипшим к спине презервативом! Каковы сами, таковы и сани!

А я понежусь под солнцем в тишине Симана на его зеркальной глади. Устремляясь всё дальше и дальше. Любуясь диковинными пейзажами и безмятежно подрёмывая.

Бережно, не качнув, несёт меня Симан.

Прошёл Вороново. Смотрю на карту. До Оби рукой подать! Не хочется выходить из протоки. Так бы и плыл по ней бесконечно.

Но всему есть конец. И приятному самосплаву по Симану тоже. Вхожу в Обь. Вижу в бинокль отметку «875».

И началось! Опять встречный ветер. Прохладно. С большим трудом выгребаюсь на вёслах. Прохожу отметку «880». За полтора часа — пять километров! С таким ходом я не до Салехарда — до Сургута не дойду! У левого берега совсем нет течения. Пересекаю фарватер между белым бакеном 311‑м и красным 312‑м. Проследовал село Уртам. Показалась отметка «895». Ветер стих. Иду правым берегом. Ориентиры на нём сдвигаются, что воочию убеждает: течение есть! Двигаюсь без напряжения сил и нервов.

Одиноко. Тихо. Солнечно. Спокойно. Истинное умиротворение души и тела. Блаженство путешествия самосплавом, о котором давно мечталось. Близость нетронутой природы. Ощущение единства с ней, причастности к её величию, красоте и вечности. Лирическое настроение. Желание петь, декламировать стихи. Чувство неподдельного счастья свободы, безраздельного владения окружающим простором переполняет душу.

Лишь теперь, проплывая мимо луга, горящего жаром цветущих огоньков, вспоминая безотрадное детство, понимаю: то были лучшие годы моей жизни. И не надо оценивать их наличием или отсутствием игрушек, дорогих вещей, конфет и фруктов. Лучшие потому, что прошли в окружении дивной, еще мало испорченной в тех местах природы. На полянах, красных от огоньков и белых от подснежников. Среди бескорыстных и честных деревенских мальчишек, не испорченных гнилыми нравами больших городов. Среди простодушных сельчан, едущих на покос в конной бричке и распевающих песни. Несмотря на убогую колхозную жизнь, нищету и бесправие. Среди чутких, заботливых учителей, работавших в школе не только ради зарплаты.

Отцу в Тогучинском лесхозе ежегодно давали задание готовить определенное количество тонн сена. Вязать несколько тысяч метел. Убирать в лесу бурелом и сжигать сучья после порубки. Устанавливать там деляночные столбики и дождевые грибки для путников, нарезать противопожарные полосы. Помимо всего этого отцу ежедневно приходилось отпускать согласно «порубочным билетам» древесину на корню. Охранять лес от самовольных порубщиков. Последнее, пожалуй, самое трудное требование к работе лесника. Не будешь сторожить — весь лес изведут. Вырубят подчистую. Травы выкосят, вытопчут. В засуху пал пустят, огнём пожгут, птичьи гнезда, барсучьи, лисьи норы погубят. Без охраны лесу не выжить.