Жизнь русского обывателя. Часть 2. На шумных улицах градских

В столице функционировали пароходы Общества легкого финляндского пароходства и суда, принадлежавшие купцу Шитову; они и окрашивались в разный цвет. Финляндские пароходики ходили по Неве, Невкам, Фонтанке, Мойке и даже заходили в Екатерининский канал, шитовские же курсировали только по Неве. В конце XIX в. плата за переезд через Неву была 2 коп., а по продольным линиям – от 5 до 10 коп., в зависимости от маршрута. Ходили пароходы и в Кронштадт, Шлиссельбург, на Валаам – здесь капитаны и матросы были из монахов; впрочем, экипажи были невелики: шкипер, он же рулевой, кочегар, он же машинист, и один матрос. Были и пароходы побольше, с каютами 1 и 2 классов и буфетами, которые ходили в Кронштадт, Шлиссельбург, Петергоф, Ораниенбаум. И, разумеется, время от времени стояли на Неве императорские яхты (фактически – большие корабли, один из которых, «Светлана», прошел едва ли не вокруг света и погиб при Цусиме) – «Штандарт» и «Светлана», яхты великих князей и министерские.

Само собой понятно, что на петербургских реках существовали и многочисленные пристани для всего этого флота: на Фонтанке у Прачечного моста, у клиники Виллие близ Литейного моста, у Николаевского моста, Калашниковской набережной, Летнего сада, у завода Берда возле устья Мойки – всех не перечислишь.

Ну а до появления пароходства в Петербурге, да и после этого, перевозки производились многочисленными яличниками. В лодку брали до 8 пассажиров, плата за перевоз через Неву составляла 5 коп.

А, кроме того, в Петербурге еще с петровских времен были многочисленные яхт-клубы (самый аристократический – Санкт-Петербургский Императорский на Крестовском острове, менее фешенебельный – Невский, на Шкиперской протоке возле Галерной гавани) и гребные общества – с собственными флагами, формой, вымпелами судовладельцев.

Так что городского водного транспорта в городах было немало. Внутригородская связь функционировала активно, но до появления телеграфа и телефона все-таки она была и медленной, и громоздкой.

Нынче уже и обычный телефон становится отживающим средством связи. А в ту пору… Первые в России торги на установку телефонных линий и станций в Петербурге, Москве, Варшаве, Риге и Одессе прошли в 1900 г. Имелись как частные телефонные компании, так и государственные, а также линии городских органов самоуправления. В Костроме городской телефон якобы появился даже в 1899 г., а до того с 1895 г. существовала частная линия с Мшанской улицы до усадьбы богатых купцов (табачная фабрика и две паровые мельницы, обширная табачная и мучная торговля, свои пароходы) Чумаковых, «Васильевское», протяженностью около 5 верст (94, с. 423). Тогдашние улицы произвели бы на нашего современника странное впечатление густой сетью телефонных и телеграфных проводов на деревянных столбах: до прокладки кабелей было еще далеко. Абонентская плата составляла от 48 рублей в Одессе до 79 рублей в Москве: уже из-за дороговизны телефон был доступен не всем. Кроме частных абонентов, людей богатых и нуждавшихся в частых переговорах, например, биржевиков и иных дельцов, а также крупных чиновников, телефоны ставились и в учреждениях, особенно в их высших подразделениях.

Сообщение велось чрез коммутаторные телефонные станции, на которых служили исключительно женщины (они более терпеливы и внимательны), разумеется, незамужние, повсеместно именовавшиеся «барышнями». Абонент снимал трубку, для вызова станции несколько раз крутил ручку на аппарате и, когда барышня отзывалась, называл нужный ему номер. Барышня втыкала штекер его телефона в нужное гнездо на панели перед собой, соединяя с требуемым абонентом. По окончании разговора, положив трубку, вновь крутили ручку, чтобы дать отбой, и барышня вытаскивала штекер. Неудобно? Ну это как посмотреть. Став директором Императорских театров, В. А. Теляковский управлял московской театральной конторой «…по телефону, которым я пользовался почти ежедневно после часу ночи. В это время разговор гораздо яснее слышен, никто не прерывает, нет того шума; соединяли меня с московской конторой телефонные барышни моментально, ибо их баловали и московская и петербургская конторы театральными билетами. Если управляющий московскою конторою не бывал дома, то телефонные барышни его отыскивали в городе, где бы он ни был: в конторе всегда знали номер телефона, где управляющий находился» (141, с. 142).

Преобладали настенные аппараты в деревянных коробках, в которых слуховая трубка в виде рожка на проводе была отдельной, а говорили в микрофон в самом аппарате. Но были и настольные аппараты. Поскольку телефон входил в состав домашней обстановки, аппараты с множеством медных или никелированных деталей были весьма затейливы в соответствии с художественным стилем эпохи.