Жизнь русского обывателя. Часть 2. На шумных улицах градских

Частично здесь уже говорилось о количестве и характере музеев и выставок в русском городе. Роль их в жизни горожан, конечно, была ниже, нежели роль библиотек и книжной торговли. Однако VI выставку Петербургского общества художников в 1897/98 гг., где было выставлено огромное полотно Семирадского «Христианская Дирцея в цирке Нерона», за месяц посетило 20 тыс. человек; ясно, что это была не только социальная верхушка и даже не только образованная публика. Это общество в 1898 и 1901 гг. даже устраивало особые «народные выставки картин» в Конногвардейском манеже, назначив по пятачку за вход и столько же за каталог; репортеры подчеркивали, что сюда главным образом шел простолюдин.

Хотя национальные мотивы и демократическая направленность творчества передвижников привлекли колоссальное внимание и получили официальное признание, вплоть до того, что ряд ведущих передвижников стали профессорами Академии художеств, значительно большее место в художественной жизни занимало салонное искусство. Выставки салонной живописи и скульптуры численно преобладали, привлекая массы посетителей и внимание прессы; такой популярный журнал, как «Нива», репродуцировали преимущественно картины салонных живописцев – Клевера, Сведомского, Нерадомского, Семирадского, Альма-Тадемы, Рошгроса, Жерома, Верне и т. п. Даже появился специальный «роскошный» художественный журнал «Пробуждение» и дешевое приложение к нему – «Картинная галерея», ориентированные только на салон. Наряду с этим возбужденный интерес вызывали и выставки быстро размножавшихся новых художественных объединений – «Мира искусства», «Алой розы», «Голубой розы», Союза русских художников и т. д., и публиковавшие репродукции картин их участников и критические статьи журналы «Мир искусства», «Старые годы», «Золотое руно», «Аполлон», «Баян», «Столица и усадьба» и пр.

Естественно, что выставки были средством не только пропаганды того или иного направления в искусстве, но и просто средством продажи картин: художник или скульптор, чтобы жить и работать, должен был продаваться в переносном смысле. По традиции преимущественное право покупки принадлежало членам Императорской Фамилии, не пропускавшим выставок: это была своеобразная политика. В результате у Императора, Императрицы и великих князей составлялись отличные коллекции русской живописи, что в конце концов привело к открытию публичного художественного Русского музея императора Александра III, руководителем которого стал Великий князь Георгий Михайлович, крупный нумизмат, и который был открыт в выкупленном казной бывшем дворце великого князя Михаила Павловича. Эрмитаж, огромная коллекция живописи и скульптуры в императорском Зимнем дворце, был доступен для учащихся Академии художеств и «чистой публики» еще в первой половине XIX в. Стали доступными или превратились в общедоступные музеи коллекции многих собирателей: В. А. Кокорева (винный откупщик из крестьян), купцов Третьяковых (брат наиболее известного, Павла Михайловича, создателя знаменитой Третьяковской галереи, Сергей Михайлович, собирал западную живопись), Д. И., П. И. и С. И. Щукиных, И. Е. Цветкова, И. С. Остроухова, который сам был известным живописцем, клана Морозовых, барона Штиглица и т. д. В Москве был создан огромный учебный музей слепков – Музей изящных искусств, превратившийся вскоре в один из крупнейших музеев страны. Интенсивности художественной жизни способствовало тоже открытие в дополнение к государственным художественным учебным заведениям, всегда бывшим общедоступными, множества также доступных небольших столичных и провинциальных частных школ и студий, в которых можно было встретить учеников-рабочих и крестьянских детей.

Так постепенно художественная жизнь становилась составляющей русской повседневности.