Жизнь русского обывателя. Часть 2. На шумных улицах градских

Постепенно балаганы стали вытесняться цирком, собственно, нередко от балагана трудноотличимым. В России цирк появился в начале XIX в., придя с Запада в виде конно-акробатического представления; в основном это были труппы парижского цирка Франкони, Турниер, Чинизелли и др. Первый стационарный конный цирк был построен в Петербурге в 1827 г. по указу Императора Николая I. Именно потребностями конного цирка и была обусловлена форма и размер арены. Во второй половине столетия конный цирк стал уступать место другим представлениям: партерной акробатике, снарядовой, воздушной и партерной гимнастике, и особенно популярной на рубеже XIX – ХХ вв. цирковой французской борьбе и атлетике. В конце XIX в. начались и выступления с дрессированными животными. Одновременно в цирковое представление внедряются эстрадные, чисто разговорные жанры, балет, пантомима, клоунада и даже вело-мото-аттракцион на специальных машинах. А. Н. Бенуа, передавая свои детские впечатления от цирка, отметил «…сложные пантомимы, которыми, при участии лошадей и других животных, иногда завершались цирковые программы». Поклонник театра, Бенуа был разочарован цирковыми представлениями, потому что «…все это происходило слишком близко, как бы на ладони… что разные похищения, преследования и бегства происходили поперек арены, что всякие “горы” и “скалы” устанавливались в антракте на глазах у всех…»; следовательно, эта часть циркового зрелища практически повторяла, только в упрощенном виде, постановки в больших балаганах. «Все же я должен с благодарностью помянуть и о некоторых радостях, испытанных в цирке, – продолжает Бенуа. – К ним принадлежали выезды и выводы дрессированных лошадей, в которых главным образом отличались члены семьи Чинизелли… Нравились мне те балерины, которые на плавном скаку прекраснейших снежно-белых коней плясали по плоскому тамбуру, служившему седлом, и прыгали в серсо, затянутое бумагой. Бывали и действительно удивительные номера, вроде того акробата, который вылетал из пушки, с тем чтобы схватиться на лету за трапецию, или вроде той краснокожей индианки, которая, держась зубами за бежавшее по канату колесико, перелетала с одного конца цирка до другого. У этой акробатки были длинные черные развевавшиеся волосы, а когда красавица достигала предельного места, она ловко вскакивала на пунцовый бархатный постамент и на весь театр пронзительно гикала, что и придавало ее выступлению особую пикантность “дикарки”. Обожал я выходы музыкальных клоунов, дрессированных собак и обезьян; больше же всего я однажды насладился сеансом чревовещателя, который с удивительной ловкостью манипулировал целой группой ужасно смешных кукол, создавая иллюзию, что это они говорят, а не он» (15, I, 297–298). Не следует забывать, что все это на старости лет вспоминал весьма искушенный человек, не просто художник, но художник, принимавший активное участие в оформлении множества спектаклей в России и за рубежом и хорошо знавший, что такое театр и представление.

Крупнейшими цирками стали петербургский Чинизелли (с 1877 г.), московский Соломонского на Цветном бульваре (с 1880 г.); с 1873 г. работал, преимущественно на Кавказе и в Поволжье, разъездной цирк братьев Никитиных, а крупнейшим разъездным цирком стало заведение братьев Труцци, работавшее в основном в Прибалтике и на Украине. Братья Аким и Петр Никитины на всю навигацию зафрахтовывали пассажирский пароход, внизу помещали конюшню из 120 лошадей и зверинец, и передвигались от одного города к другому, начиная сезоны в Астрахани, а к началу ярмарки поспевая в Нижний Новгород. Обязательным считалось появление наездницы на скачущей лошади, раздевавшейся на глазах у публики: она медленно снимала с себя до 15 пар панталон и сорочек, оставаясь, наконец, в трико телесного цвета. Любимцем публики был малорослый «вечный мальчик» Коля Никитин, прекрасный эквилибрист и жонглер на лошади, одевавшийся в бархатную курточку и короткие штанишки и гримировавший уже потрепанное жизнью лицо (127, с. 586–587).