Жизнь с двух сторон

Потом замолчала и еще что–то промямлила засыпая. И Борька, удивляясь себе, вдруг провалился за ней следом, улетая в какое–то спокойное и счастливое пространство рядом с теплым телом незнакомой и такой приятной женщины…

Рождение второй стороны

— Не вставай! Лежи, я сейчас! — Сказала она и тихонечко выскользнула из–под одеяла.

Он видел ее тело в сорочке и как она, поправляя на ходу завернувшийся край ночной рубашки, вышла.

За маленьким, низким окошечком серело. А тело и особенно лицо все еще ныло и как–то тревожно болело. Но при всем том, общее состояние, и он это тут же отметил, улучшилось и значительно. По крайней мере, он это почувствовал, немного сморщив лицо, которое уже так, как вчера, не болело.

Он отвернулся и от осознания своего нынешнего состояния принялся прислушиваться. Сначала он услышал приглушенные голоса. Но то говорила она и так тихо, что он как ни прислушивался, а все никак не мог расслышать, о чем она говорила. Потом он слышал какие–то звуки, как будто бы кто–то передвигал стулья, что–то перетаскивал, открывал створки каких–то неведомых ему шкафов, а потом…

Потом он даже сжался, когда услышал за тоненькой занавеской.

— Я тихонечко, можно.…Чей–то голос тонкий и женский.

— Нет! — А это ее. Сразу же отличил он по интонации и тембру.

Потом другой голос.

— Дай хоть краешком глаза.…А она красивая?

— Нет! Я сказала, нет! Тише вы, дуры, разбудите мне девочку.

И почему–то засмеялась очень тихо, прыская, и за занавеской, которая угрожающе обозначила чью–то фигуру, тоже тихонечко прыснули сразу в два голоса.

— Ну, все, пока! Идите уже.… Ну, бабы, что с них возьмешь, любопытные какие…

Наконец–то он услышал с облегчением, что кто–то вышел и подумал, что так ему будет легче все с ней, и объясняться, и как–то перед ней оправдываться.

Занавеска сдвинулась и из–за нее вышла его ночная спасенная. Почему–то он так ее окрестил. Довольно симпатичная девчонка и в теле. Она шагнула и, развернувшись к нему спиной, присела, скинув халатик, а затем полезла к нему под одеяло.

— Ну как ты, отошла, моя девочка?

При этом он уловил в ее голосе какие–то насмешливые нотки и, набрав воздуха, тихонечко ей.

— Да я не девочка, я…

— Знаю, ну что ты оправдываешься?

— Когда? Когда ты узнала, прости, догадалась?

— А вчера еще, когда тебя из кустов вытаскивала и разложила на асфальте.

— Как ты узнала? Там же темно было и потом…

— Ты уж прости меня, но профессию не погубишь. Привычка сработала профессиональная и когда я в твои карманы полезла…

— Ну, как ты так могла? Я же за тебя заступился, я же хотел тебе помочь, а ты…?

— Ну, я же извинилась, что еще? А потом, ты же сам спросил! Я что же, врать должна своей подруге?

— Никакая я тебе…

— Нет! Не скажи…! Раз за меня заступился и рисковал, то ты самая настоящая мне подруга! Вот как! Да, кстати, не знаю даже, как тебя зовут, киска.

И протянув ладонь, внезапно провела по его лицу.

— Не болит? И вот еще что, не обижайся, зайка, но я так хочу узнать твое имя…

— Зачем тебе? К тому же, я не собираюсь с тобой дружить, и я пожалел уже, что за тебя, такую наглую и подлую заступился!

— Что, презираешь? Готов унизить? Ну, действуй, моя дорогая, я уже в своей жизни всякие унижения перенесла, а от своей подруги тем более перенесу.

— Не смей меня называть своей! Я не твоя! И вообще, который час? Мне кажется, тебе надо было на работу? Почему ты сидишь?

— Ну, работа моя никуда от меня не денется. Ты, вот моя главная работа и надеюсь, что и забота!

— Как это?

— А вот так дорогая.… Только не надо мне плести насчет того, что ты случайно вырядилась или ты так по случаю какого–то праздника или еще что–то в том же духе. Я жизнь знаю и бабскую натуру сразу же чувствую…

— Что ты чувствуешь?

— А твою, душечка, бабскую натуру и суть!

— Что? — Почему–то он угрожающе.

— Ты вот что, киса моя дорогая, подвинься и лучше послушай, что я тебе расскажу…

Ну что ты, в самом деле, как мальчик… Я же мерзну, глупышка.… И потом, не бойся, я без разрешения ничего не беру.

— Ага! Не беру, а сама по карманам…

— А ты проверь, я что–то у тебя забрала, я что — то взяла без спроса?

Потом она, молча, и как ему показалось, как будто бы, как вчера ночью.… Повернулась к нему и, прикрывшись одеялом с руками, положила свою руку к нему на грудь.

Он задохнулся от такой, такой.… Даже не знал, что и как. … И пока он пытался сообразить что–то и выпутаться из этого дурацкого положения, она первая начала.

— Успокойся, моя девочка и не нервничай так! Все с тобой будет хорошо….

Вытащила руку, обнажив ее до плеча, и приложила свой пальчик к его губам.

— Ну, что ты? — Спросила так нежно, что у него перехватило дыхание.

Он лежал, а она стала его поглаживать нежно по груди, зарываясь мягкими подушечками горячих пальцев под блузку и потихонечку, тихим и вкрадчивым голосом говорить. Он лежал и не понимал, почему он все это выслушивает и почему до сих пор с ней в одной постели?