Жизнь с двух сторон

Кстати, там же было написано, что в казино, помимо залов с азартными играми, планируется ресторан и шоу. Причем, среди всех артистов особое место планируется отвести шоу трансвеститов! Так что, писалось в газете, думайте и решайте, так ли уж нам надо и это ли наше будущее своих дочерей и сыновей делать проститутками и подталкивать в лапы жирных котов и бандитов?

За правду, говорили потом тихо между собой люди. За правду того журналиста. Эх, гады, всех обложили, не продохнуть. Тикать надо, а куда? Всюду они и что хотят, то и делают! И еще добавляли, что тем, пидар…., которые будут тут выступать, они им повыдергивают то, что им и не нужно, потому что им только бы свои ж…подставлять!

Свидание с ней

А тут такая встреча Наташки с Борькой и не с ним свидание, а точно с какой–то девицей?

Они зашли в ресторан, и Борька что–то официантке сразу же и пока им накрывали на стол, то Наташка все не могла оторвать глаз от его нового облика.

Зрение отмечало одно, а сознание с трудом соглашалось отменять видимый образ и потом различать за ним другой, не женский, а мужской. Наташка присматривалась, и пока они между собой, посматривая в ее сторону и все время на английском, то Наташка все никак не могла для себя выбрать какое–то к нему определенное отношение. Как разговаривать, как обращаться, а потом, сообразив, что своими неосторожными словами может погубить его, то она, скрепя сердцем, приняла условия игры и теперь решила обращаться только с ней, никакого его перед ней уже не было.

Перед ней сидела женщина. Красивая, с худощавым лицом, умело подчеркнутым макияжем, манерами женщины во всем, в движениях тела, в повороте головы, и даже немного жеманными. По крайней мере, она к своему стыду почему–то отметила, что в этом образе гораздо больше женского, чем в ней самой! Я уже не буду говорить о наряде? О макияже? Вспомнила ощущения от прикосновения к коже лица, от запаха от нее. Нет! Это просто наваждение! И почему–то ей захотелось ближе придвинуться к этому образу, разузнать, как все так ей удается, что она от волнения даже немного разлила кофе.

А она, помогая и стряхивая пролитую на ногу и платье жидкость, наклонилась, и тут Наташка онемела, обратив внимание на такие правдоподобно волнительные груди.…И тут же опять на нее, вместе с возвращением ее тела к прежнему положению за столом, неожиданно обволакивая тем же знакомым запахом…Нежным, волнительным, тонким амбре…. У Наташки, словно мурашки пошли по кожи. И она, не зная, как выйти из этих волнительных ощущений встала:

— Простите, я сейчас… Сказала, почему–то краснея до корней волос от того, что и образ тут же, начал вставать с ней рядом …

Так вместе встали и пошли в дамскую комнату!

От чего Наташку так смутил ее легкий шаг, покачивания бедрами и стук невысоких каблуков. При этом она отметила, как на них, а вернее только на это образ, смотрят сразу же все! От того голова у нее просто кругом пошла.…И она, стараясь меньше хромать, затягивая поступь, пропустила ее вперед себя и тут.…По привычке, наверное, женской. Ведь женщины так всегда пристально рассматривают чужие женские тела, как бы оценивая и сравнивая себя. И она отчетливо заметила, как обозначаются контуры краев трусиков, почти на середине выступающих ягодиц образа, идущего перед ней. Какие красивые у нее худощавые ноги в чулках со стрелками, и что вся фигурка ее с узкой талией и просто крутыми бедрами необычайно сексуальна. Она даже поймала себя на том, что совершенно же ведь не думает, что перед ней идет он, а не она, так не соответствовало увиденное ее сознанию.

В туалетной комнате никого, она обернулась и уже хотела, но опережая ее:

— Наташка, ты что? Я изменилась, я другая, как видишь, очнись, возьми себя в руки! Я Кристи, Кристина! Называй меня так, прошу тебя, родная…

Им не дают договорить, заходят две дамы. И пока эти, что вошли, занимаются своими делами, то ей просто режет слух от всех этих шорохов их одежд, каких–то легкомысленных звуков журчания…. Как будто бы это она подсматривает или подглядывает… Стыд! А еще в большей мере какое–то необъяснимо острое восприятие всего окружающего вокруг…

Вода из крана немного освежила и привела ее чувства в порядок. С трудом она взяла себя в руки и, выпрямляясь, с платком в руках после обтирания им мокрого лица, так и замерла, наблюдая в отражении.

Кристи стояла, приблизив лицо к самому зеркалу, и подправляла ресницы кисточкой. При этом так правдоподобно проделывала все, как бы не замечая никого вокруг.

Женщина! Самая настоящая женщина! Навязчиво вторгалось в ее сознание, запоминаясь вместе с увиденным.

Посетительницы вышли.

— Я хочу с тобой увидеться. Нам надо обязательно встретиться. У меня в гостинице нельзя…муж, прости, не поймет и может закатить скандал. Он очень ревнивый. Прости, что я так о нем…

Все это говорила Кристина, стоя перед зеркалом, тщательно подкрашиваясь.

— Хорошо. Давай у меня. Я живу сейчас в квартире у тетки. А это в нашем подъезде на втором этаже.… Прости, но я почему–то не могу сейчас вспомнить номер квартиры, волнуюсь…

— Я помню, ты мне когда–то показывала.