Жизнь с моей сестрой Мадонной

Шон был настоящим актером «метода», то есть системы Станиславского. Поэтому, хотя роль Шанхая 30-х годов в фильме изображал Гонконг, Шон настоял, чтобы мы обязательно побывали в настоящем Шанхае. Снимать там мы, конечно же, не могли. Мы должны были до начала съемок побывать в Шанхае, чтобы почувствовать атмосферу этого города и представить, каким он мог быть в 30-е годы.

Мы втроем вылетели в Шанхай в сопровождении трех китайских правительственных чиновников, которые следили за каждым нашим шагом. Мы остановились в «Метрополе» — отеле 30-х годов в стиле арт-деко. Шелковые шторы в отеле были настолько старыми, что буквально рассыпались у нас в руках, стоило лишь к ним прикоснуться.

Мы с Мадонной каждое утро начинали с пробежки. Не могу сказать, что это было очень приятно, потому что в городе было семь градусов мороза. Мы были единственными бегунами на улице. Было так холодно, что замерзало даже белье, вывешенное для просушки. Закутанные по уши китайцы ездили по улицам на велосипедах.

После завтрака мы отправлялись в город. Хотя Мадонну в Китае еще никто не знал, прохожие обращали на нее внимание — наверное, просто потому, что она была блондинкой. Осмотревшись вокруг, мы заметили, что все вокруг одеты в зеленые стеганые пальто до колена с воротниками из искусственного меха. Мы же были одеты в синие пальто, которые выделило нам правительство. Европейские черты лица, одежда другого цвета и светлые волосы Мадонны — все это делало нас в глазах китайцев настоящими уродами.

Мы пришли в парк, где старики занимались гимнастикой тай-цзы. Один из них подошел к нам и стал повторять: «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Мы улыбнулись. Это был первый человек, который заговорил с нами по-английски.

Вечером мы пошли в прибрежный ресторан «Банд», также построенный в стиле арт-деко. На шестом этаже огромного ресторана мы нашли китайский и американский бары. Мы отправились в китайский, но там все пили только апельсиновый сок. Тогда мы отправились в американский, закрытый для китайцев. В зале было темно. Мы налили себе и только потом нашли выключатель. Все было покрыто пылью. Играла музыка конца 70-х годов. Мы не стали обращать внимания на пыль и псевдоамериканский интерьер. Мне показалось, что я очутился в фильме «Империя солнца».

Проведя несколько дней в Шанхае, мы вернулись в Гонконг, где к нам присоединилась Лиз Розенберг. Мы с ней и Мадонной на день уехали в Макао на джонке с мотором. Дорога заняла около четырех часов. На обратном пути Мадонна и Лиз провели большую часть времени в ванной. Через пару дней у всех троих началась ужасная ангина. Впрочем, это нас не удивило, ведь с санитарией в Макао было еще хуже, чем в Гонконге. Кстати, по ходу действия съемки были перенесены туда, но, к счастью, мне ехать не пришлось.

До начала съемок Мадонна впитывала каждое наставление Шона. Но как только процесс пошел, она перестала играть роль из «Воспитания Риты» и вообразила себя Мерил Стрип. А Шону стало ясно, что ему достается роль Нормана Мейна, бесталанной, поблекшей звезды из фильма «Звезда родилась», которому никогда не достичь той же славы, что и его жене. Меня совершенно не удивило то, что Мадонна и Шон стали ссориться. Шон был опытным актером и гордился этим. Но Мадонна стремительно превращалась в глобальное явление, в культовый бренд. Она считала себя талантливой актрисой, Шон же видел в ней только певицу. На площадке постоянно возникали конфликты из-за того, как она играет свою роль, как он играет свою, из-за ее персонажа и из-за его персонажа, из-за этой сцены и из-за той. Мадонна и Шон были примерно одного роста. Когда они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза, причем каждый отстаивал собственную точку зрения и стремился подчинить другого своей воле, напряженность становилась ощутимой чисто физически.

А режиссеру Джиму Годдарду пришлось смириться с тем, что руководить съемками в одиночку ему не удастся — режиссерами стремились быть и Мадонна, и Шон.

С первого дня съемок британская съемочная группа возненавидела Мадонну и Шона. Шона они считали высокомерным янки, а Мадонну — обычной певичкой из дискотеки. Ядовитые Пенны, как их прозвали англичане, были парочкой выскочек, которые требовали, чтобы к ним относились, как к звездам, не имея на то никаких оснований.

На второй день съемок уволили рекламщика Криса Никсона, который не сумел помешать репортерам сделать фотографии. После этого он откровенно заявил: «Пени — высокомерный маленький подонок, и жена его стоит».

Во время одной из главных сцен фильма взрывалась бомба, и героиня Мадонны должна была прыгать в реку. Мадонна наотрез отказалась это делать. Вода была жутко грязной, и я не могу упрекать сестру за это. Но когда всей съемочной группе пришлось ждать, пока на площадку привезут минеральную воду «Эвиан», чтобы Мадонна в узкой синей юбке и полосатой блузке могла в нее погрузиться, люди просто озверели.