Жизнь с моей сестрой Мадонной

Вскоре после этого Мадонна заинтересовалась творчеством Тамары де Лемпики. Она прочла книгу о художнице и находилась под большим впечатлением. Я сказал, что картина Лемпики идеально впишется в стиль квартиры. Мадонна начала коллекционировать ее картины. С этого момента моя роль в жизни Мадонны заметно расширилась. Дарлен Лутц была ее официальным консультантом по вопросам искусства, я же стал консультантом неофициальным. Я постоянно просматривал многочисленные каталоги, ходил по галереям и вместе с Дарлен от имени Мадонны участвовал в аукционах.

После Лемпики Мадонна купила картину Фриды Кало «Мое рождение» и «Сердце под вуалью» Сальвадора Дали, мою любимую картину в ее коллекции.

Я узнал, что на аукционе «Сотбис» будет выставлена картина Пикассо «Бюст женщины» (портрет Доры Маар). Я сказал об этом Мадонне, и она отправила нас с Дарлен на аукцион, чтобы мы купили ей эту картину.

Картина была прекрасна. Мы с Дарлен сидели в зале, зная, что Мадонна готова заплатить за нее не больше пяти миллионов долларов. Мне безумно хотелось купить эту картину. Торги начались с двух миллионов. Я предложил три. Кто-то назвал сумму в четыре. Тогда я предложил пять. Наступила тишина. Потом аукционер объявил:

— Продано джентльмену с табличкой 329.

Все зааплодировали. Картина принадлежала мне. То есть Мадонне. Я был страшно возбужден. Я подписал контракт с Сотби и вышел из зала. Мне казалось, что я на седьмом небе от счастья.

— Ты получила ее, крошка, — сказал я Мадонне по телефону. — Ты ее получила. Она чертовски хороша!

Мадонна закричала от радости. А через секунду тяжело вздохнула.

Я прекрасно понимал ее настроение.

— Она стоит того, Мадонна. Ты получила настоящего Пикассо.

Мадонна распорядилась повесить картину над своим палисандровым столом. Я наблюдал за тем, как рабочие вешали портрет. Через несколько дней Мадонна вернулась в город и впервые увидела картину.

— Она прекрасна! — воскликнула она. — Она мне нравится! Мне не жалко денег. Ты прав, она стоит каждого цента!

За несколько лет мы с Дарлен потратили на приобретение произведений искусства для Мадонны около двадцати миллионов долларов. К 2008 году ее коллекция оценивалась уже больше, чем в сто миллионов.

Мадонна никогда не была в моей студии, но однажды, через несколько месяцев после моего переезда, появилась у меня вместе с Джоном Ф. Кеннеди-младшим. Судя по всему, в тот раз, когда он пришел к ней в гримерку, ей действительно удалось заставить его ревновать. Я не удивился. Мадонна не говорила мне, что у них роман. Но, приведя его в студию, она явно хотела показать, что они с Джоном — пара. Я чувствовал, что ей хотелось произвести на меня впечатление, и это ей удалось. Я был не просто поражен, а нокаутирован. Я и мечтать не мог, чтобы Кеннеди пришел в мою студию. Джон был очарователен и вежлив. Но мне было ясно, что между ними нет ничего серьезного. Это был просто легкий, забавный флирт.

Потом Мадонна позвонила и сказала:

— Мне казалось, что я — Мэрилин с президентом.

Я не мог поверить, что она говорит серьезно, и сказал:

— Продолжай развлекаться. Тем более что ты не Мэрилин, а он — не президент.

Когда она повесила трубку, я подумал, не собирается ли она использовать и Джона для укрепления собственного мифа. А потом вспомнил, что, хотя Джон, уступив настояниям матери, работает помощником окружного прокурора, он еще и подающий надежды актер. Его актерский дебют состоялся через несколько месяцев — в Ирландском художественном центре показывали

спектакль «Победители». Судя по всему, Джон решил, что свидание с Мадонной отлично отвечает его театральным амбициям. Они какое-то время встречались, выходили в свет, вместе занимались в тренажерном зале и бегали в Центральном парке, но потом расстались. Впрочем, они остались друзьями. Когда Джон открыл новый журнал «Джордж», Мадонна даже согласилась позировать для обложки.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Всего превыше: верен будь себе.

Тогда, как утро следует за ночью,

Не будешь вероломным ты ни с кем.

В. Шекспир. «Гамлет»

(пер. Б. Пастернака)

Мы с Дэнни, как обычно, готовились к Рождеству. Его родственники узнали, что он гей, и сразу же приняли меня, как родного. Мы всегда отмечали Рождество все вместе. В сочельник мы все садились в мой старый, подержанный зеленый «Рейнджровер» (к нам присоединялись двое его братьев, которые тоже жили на Манхэттене) и отправлялись в Квинс, к его родителям. Там мы и проводили праздничную ночь. Родители Дэнни всегда украшали свой дом в традиционном американском стиле — всего было очень много. Мне у них очень нравилось. Я никогда не делал никаких замечаний. Меня радовало то, что я могу почувствовать себя членом семьи.