Жизнь с моей сестрой Мадонной

Я разработал десятинедельную программу, в ходе которой детям в возрасте от восьми до двенадцати лет раздавали простенькие фотоаппараты «Кодак». Каждому из детей давали определенное слово, а потом они всю неделю должны были снимать иллюстрации к этому слову.

Мне очень нравится работать с детьми. Мой проект постепенно превратился в книгу. Я не участвовал в дальнейшем его развитии, но мне доставляет радость думать, что я стоял у истоков этой программы.

Через две недели после того, как я отправил Мадонне свое письмо, мне позвонили с телевидения и спросили, не хочу ли я участвовать в шоу, посвященном вопросам дизайна. Я с удовольствием согласился. Прошло несколько недель, и тот же продюсер позвонил мне снова. Он спросил, не общался ли я в последнее время со своей сестрой. Я ответил, что нет.

Она не хочет, чтобы это шоу выходило, — сказал продюсер. — Не могли бы вы с ней поговорить?

Нет, — ответил я. — Если она не хочет, чтобы это шоу увидело свет, значит, оно никогда не появится на экранах.

Так и вышло.

Слухи разносятся быстро. Мои акции в Голливуде резко упали. Куда бы я ни пошел, меня всюду преследовал призрак сестры — ее голос и образ. Она была на радио, в мобильных телефонах, на телевидении. Я не мог от нее скрыться. Я разговаривал с другом, и он обязательно спрашивал о Мадонне. Я шел в бар, там звучала какая-нибудь из ее песен, и все присутствующие оборачивались на меня, а я лишь скрежетал зубами от злости.

Открылся ресторан «Сентрал». В газете «Лос-Анджелес тайме» ресторан назвали «одним из самых красивых в стране». Но прошло всего три месяца, и ресторан закрылся. Я потратил три года жизни на этот ресторан, я был одним из его совладельцев. Я надеялся на то, что его успех окупит мои труды. Разумеется, мои надежды не сбылись. Все инвесторы, в том числе и Мадонна, потеряли свои деньги.

У меня все еще было две квартиры, но машину забрали, потому что я больше не мог выплачивать взносы по кредиту. Плюс ко всем неудачам, на одной вечеринке я ухитрился порвать связки в колене. Пришлось делать операцию, после которой я четыре месяца восстанавливался.

Все это никак не способствовало улучшению моего финансового положения. Хирург выставил мне счет на 10 тысяч долларов. Поскольку мои партнеры по «Сентрал» не выплатили мою страховку, мне пришлось оплачивать этот счет из собственных средств.

Единственным утешением была живопись. 26 июня 2004 года на открытии Недели гордости геев в галерее «Фантом Эс-Эф» в Сан-Франциско с большим шумом прошла моя выставка. Я выставил двадцать пять увеличенных полароидных снимков ягодиц своих друзей. На открытии присутствовали Алан Камминг, Армистейдж Мопен и Грэм Нортон. Все они с большим удовольствием хвалили мои работы.

Я продолжал заниматься живописью и фотографией. 15 августа 2004 года в галерее «Мамфорд» в Провинстауне, штат Массачусетс, я выставил ту же коллекцию снимков. Рецензии были благожелательными, но сестра ясно дала понять, что она этого не одобряет и не считает мои фотографии произведениями искусства. Судя по всему, она решила, что я сделал эти снимки, будучи под кайфом. Вовсе нет.

А тем временем Мадонна организовала новое турне — «Reinvention Tour». Я не был на ее концертах, но потом смотрел DVD с записью «I'm Going to Tell You a Secret». Концерт начинался с песни «Vogue», отстраненной и холодной. Она задавала тон всему шоу. Мадонна насильно вталкивала свои песни в уши слушателей. Концерт был жестким, прямолинейным, конфликтным. Я был удивлен тем, что в фильм она включила кадры, снятые на винограднике нашего отца, и заявила, что выросла здесь. Вряд ли можно с ней согласиться — она была там всего пару раз. А вот сцены с участием Лолы и Рокко меня тронули и повергли в глубокую тоску. Мне было грустно, что я не могу общаться с племянниками. Маленькая Лола напомнила мне Мадонну в детстве. Я очень скучал и скучаю по ней и Рокко.

Я был практически разорен. В этот тяжелый момент меня поддержали друзья. Я бесконечно благодарен моим давним друзьям Дэниелу Хоффу и Эухенио Лопесу. Дэн Сире был так добр, что позволил мне поселиться у него. Два года я пользовался его добротой и гостеприимством. Как-то вечером в Лос-Анджелесе судьба мне улыбнулась. Меня пригласили на ужин, где я познакомился с Андреа Гринберг. Она руководила службой маркетинга компании «Форчен интернэшнл пропертиз». Андреа предложила мне оформить вестибюль головного офиса компании в Майами. Работа была рассчитана на полгода. Я с радостью покинул Лос-Анджелес, приехал в Майами и начал работать.

Через несколько дней приятель пригласил меня поужинать в «Чайна Грил». Там я встретил Ингрид. Мне казалось, что Гай пытается вытеснить ее из жизни Мадонны, но, судя по всему, он в этом не преуспел. Стоило нам встретиться, как Ингрид сразу же заявила, что знает о том, что мы с Мадонной не разговариваем.

Ты должен немедленно написать ей письмо, — сказала она, пристально глядя мне в глаза.

Мне нечего ей сказать, — пожал плечами я. — Я не стану разговаривать с ней, пока она не начнет относиться ко мне с тем уважением, какого я заслуживаю.