Жизнь с моей сестрой Мадонной

Мы оба помнили Марти. Концерт получился очень эмоциональным и непростым для Мадонны. Но шоу должно продолжаться, и мы оба это знали. Сразу же после концерта мы отправились в Сиэтл, оттуда в Анахайм, Маунтин-Вью, Хьюстон,

Ирвинг, Сент-Поль-Миннеаполис, Чикаго, Ист-Трой и Рич-филд.

Мадонна испытывала колоссальные физические нагрузки, но мы редко ссорились. Она иногда жаловалась на проблемы с горлом и голосом, говорила, что очень устала. Она работала неделями, пела, танцевала, сверкала перед аудиторией и никогда не показывала усталости или скуки. Если она и была близка к изнеможению, я не могу ее за это упрекать.

Впрочем, я ей не сочувствовал, потому что знал, что это ей не нужно. Даже если кажется, что она хочет, чтобы ее пожалели, ощутив чью-то жалость, она тут же почувствует себя неловко. Она никогда не играла роль жертвы. Вместо того чтобы сочувствовать, я обнимал ее и говорил: «Я все понимаю, Мадонна. Но подумай, сколько ты за все это получишь!» И она тут же приходила в себя.

7 августа Мадонна должна была выступать в Понтиаке, но разразился скандал. На шоу «Тудей» Мадонна заявила Джейн Поули, что Бэй-Сити «вонючий маленький городишко». После эфира она в панике позвонила мне, чтобы спросить, не помню ли я, как называется завод, расположенный возле дома бабушки Элси. Я помнил. Мадонна сказала об этом и извинилась перед сорока двумя тысячами слушателей, которые пришли на ее концерт в Понтиаке. Конечно же, ее сразу простили.

После концерта мы отправились к отцу на барбекю. У Мадонны был выходной, и она предпочла бы провести его в сьюте. Я бы тоже с удовольствием отдохнул в своем скромном номере.

Отец пригласил всех участников турне, поэтому мы отправились к нему на автобусе. Отец жарил барбекю. Джоан испекла ананасовые торты. Мадонна была с ней очень вежлива, но сдержанна — как всегда в присутствии отца. К счастью, Мадонна и Джоан ни разу не остались наедине, так что у сестры не было возможности высказать все свои чувства по отношению к мачехе.

Кто-то рассказал журналистам о нашем визите. Несколько репортеров маячили перед домом. Мадонна надела темные очки, синие джинсы, белую рубашку и марокканские туфли на плоской подошве. Волосы она стянула в хвост. Я, как всегда, был в джинсах и рубашке. Мадонна казалась усталой. Ей явно не хотелось, чтобы ее фотографировали, поэтому мы оставались во дворе. Мадонна откровенно скучала.

Пришли и наши соседи, в том числе и моя первая «подружка». За это время она явно подурнела. Она сразу начала причитать, что все еще любит меня и хочет, чтобы мы поженились. Мадонна и все остальные (за исключением отца и Джоан) безумно веселились. Девушка и не подозревала, что я — гей. Тогда об этом не знали и отец с мачехой.

Отец изо всех сил старался, чтобы нам было хорошо. Мы играли в волейбол, ели, болтали о прежних временах, но я знал, что мы с Мадонной чувствуем одно и то же: для нас прошлое осталось в прошлом. Мы уже не могли стать прежними и делать вид, что нам интересно в детской песочнице и в моем доме на дереве. Все изменилось.

А тем временем Дэнни ушел от Фьоруччи, и мы стали жить на мое жалованье. За это турне я получил около пятидесяти тысяч долларов. И Дэнни пришлось примириться с тем, что я снова работаю на Мадонну. 6 августа мы с ним отправились на премьеру фильма «Кто эта девушка?», в котором Мадонна играла бывшую преступницу Никки Финн.

В винтажном платье в стиле Мэрилин Монро, расшитом золотым стеклярусом, Мадонна выглядела превосходно. На Таймс-сквер ее приветствовали более десяти тысяч поклонников. Перед входом в кинотеатр Мадонна сказала несколько слов собравшимся (для этой цели специально подготовили микрофон). «Удивительные шутки играет с нами жизнь, — сказала она. — Десять лет назад я впервые приехала в Нью-Йорк и не знала здесь ни единой души. Я попросила таксиста привезти меня сюда, на Таймс-сквер. Я была охвачена страхом и благоговением. И вот я снова здесь и смотрю на вас. И я снова испытываю благоговение. Спасибо всем вам. Надеюсь, вам понравится фильм».

Я почти физически ощущал гордость Мадонны. Сколь бы надуманным ни был ее рассказ о приезде в Нью-Йорк, по сути дела так оно и было. Мадонна заслужила право гордиться своими достижениями. В конце концов, кто еще мог бы перекрыть движение на Таймс-сквер в час пик? Она стала настоящей звездой и обладала колоссальной властью над людьми.

Входя в кинотеатр, она была счастлива. А на выходе не очень.

Пошловатая эксцентричная комедия была ужасна, но Мадонна поняла это слишком поздно. В зале собрались друзья и коллеги. Все вежливо смеялись там, где это было положено. Но мне было трудно к ним присоединиться. Даже Мадонна должна была понять очевидное и признать, что фильм стал очередным провалом.