Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уже упоминавшийся Льюис Уоллер играл в «Огнях судьбы» главную роль чересчур молодого полковника Бенгальского уланского полка. Уоллер требовал эффектных ролей, среди которых были роли д’Артаньяна и месье Бокэра. Он был кумиром дневных спектаклей, олицетворявшим собой мужество; сама его личность оживляла сцену подобно заводному волчку; он даже мог играть (какой актер осмелится на это?) в паре с выступавшей в ведущей роли женщиной, которая выше него ростом. Еще в 1906 году, когда он одновременно был актером и менеджером императорского театра, Уоллер выступал в главных ролях вместе с госпожой Лилли Лэнгтри, играл в «Бригадире Жераре» Конан Дойла.

Мы не говорили здесь о пьесе «Бригадир Жерар», поскольку, по крайней мере если судить по рукописи пьесы, Жерар был представлен в ней не в наилучшем виде. От бригадира требуются монологи, он сам должен быть рассказчиком, рисовать свой собственный фон, возбуждать воображение; он был бы великолепен в современной радиопостановке. Кроме того, хотя автор упорно работал над тем, чтобы создать широкую комедию с участием этого сумасброда, почитательницы Льюиса Уоллера были озадачены и возмущены. Где вызывающая трепет торжественность? Где Бокэр с затуманенными слезой глазами?

«Вы знаете, — услышал в фойе Конан Дойл слова какой-то девушки, — вы знаете, порой мне трудно удержаться от смеха». И автор хлопал себя ладонью по лбу, как, видимо, и должно было быть.

Но что касается Уоллера в роли полковника Эджертона в «Огнях судьбы», то в его пользу сыграла и мелодрама, и сила «нравоучительной пьесы», как она называлась в подзаголовке. Ее успех летом и осенью 1909 года, когда расходы на постановку он делил с Уоллером, подтвердил давнишнее убеждение Конан Дойла в том, что он может покорить театр (хотя каждый импресарио говорил, что не может), если рискнет оплатить постановку «Дома Темперли» из собственного кармана.

Для «Дома Темперли» требовалось семь актерских пар, в нем было сорок три говорящих роли, не говоря уже о звездах. Ни один импресарио не хотел браться за такое дорогостоящее представление. Но это была его давняя мечта: создать зрелище, панораму спортивной Англии 1812 года. Каждая деталь должна быть точна. Надо было показать, что в профессиональном боксе нет ничего унизительного, если в нем нет шулерства. А бои на сцене!..

Пойдя на огромный риск, он подписал шестимесячный контракт об аренде театра «Аделфи». Его расходы должны были составлять шестьсот фунтов в неделю сверх стоимости постановки в размере двух тысяч. 27 декабря 1909 года, когда был поднят занавес, он сидел в ложе за шторой, держа в своей ладони руку Джин.

Слухи о том, что произойдет нечто сенсационное, уже будоражили прессу. В качестве театрального критика газета «Уикли диспэтч» направила на спектакль английского чемпиона по боксу в легком весе Фредди Уэлша, на что «Вестминстер газетт» язвительно заметила, что отныне обзоры пьес типа историй Рэффлза будут писать профессиональные взломщики. В передних рядах партера можно было видеть рефери Национального спортивного клуба Юджина Корри, председателя лондонской окружной Ассоциации Территориальной армии лорда Эшера. «Аделфи», традиционный дом мелодрамы, был заполнен до отказа.

Все увидели, что «Дом Темперли» — это не инсценировка «Родни Стона», хотя в них было много похожих эпизодов. Первый акт, события которого происходят на фоне величественного замка Темперли, был затянут и неестествен; речь шла о каком-то неглубоком любовном интересе, к которому на самом деле никто, включая и автора, не питал особого интереса. Мучаясь в своей ложе, Конан Дойл нацарапал на программке: «Слишком вяло». Но с самого начала второго акта с появлением в комнате рядом с боксерским залом Тома Крибба вся пьеса оживает.

Солдат и слуга капитана Темперли Джинджер Стаббс (которого играл Эдмунд Гуенн) в течение того затянутого первого акта высказывает главную мысль.

«У него самый прямой и быстрый удар с левой, чем у кого-нибудь еще в стране, — шепчет Джинджер о капитане Темперли. — Я не говорю ничего против его правой, заметьте! У него хороший удар с правой. Но левая! Пусть он только ударит. Это, я вам скажу, одно удовольствие!»

Все интересующиеся спортом, от богатых любителей-хвастунов до бесчестных букмекеров, говорили одно и то же. Обед для энтузиастов у Тома Крибба был и остается прекрасным образцом эффектного театра, где кульминацией становится перчаточная схватка между Джинджером Стаббсом и Джо Берксом. К этому моменту в партере аплодировали, а с галерок выкрикивали подбадривающие возгласы.

Реальность боя заставляла зрителей вскакивать с мест. Он не выглядел фальшивкой. Наставником актеров был инструктор по боксу из Первой стрелковой части Суррея; ему помогал автор, который присутствовал на репетициях и был ярым поборником реальности. Такая же точность в стиле Регентства была и в третьем акте, когда на ринге размером в двадцать четыре фута показывался бой в Кроли-Даун.