Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Последнее могло интересовать Джин и ее ближайшую подругу Лили Лодер-Саймондс, которая приехала погостить в «Уиндлшеме». Каждый вечер на протяжении октября и ноября он читал им то, что написал за день. Он усаживался в большой, покрашенной в белое нише у бильярдной, в кресло «Викинг», которое было подарком из Дании, а рядом, под головой оленя, полыхал камин. В воображении сквозь джунгли продирались бесстрашные четверо: лорд Джон Рокстон, подобный Дон Кихоту с волосами имбирного цвета, язвительный Саммерли, неизменно милый Малоун; и во главе их всех — Челленджер в очень маленькой соломенной шляпке, который, когда шел, становился на цыпочки, — кстати, шляпа и походка были придуманы создателем Челленджера.

«Я думаю, — писал он редактору «Странда» Гринхоу, когда 11 декабря повесть была закончена, — я думаю, что из нее получится самый лучший сериал (не считая рассказов о Шерлоке Холмсе) из всех, которые я когда-либо делал, особенно когда она появится в обрамлении фальшивых фотографий, карт и планов».

А потом пришла настоящая радость.

«Моя амбиция состоит в том, — добавлял он, — чтобы сделать для книг, предназначенных мальчишкам, то, что сделал Шерлок Холмс для детективных рассказов. Я не думаю, что смогу это сделать, но вдруг получится».

Получилось. Потому что при последнем анализе оказывается, что это приключение с динозаврами не является подлинным секретом очарования «Затерянного мира». Некоторые из лучших сцен — вечер Малоуна с Глейдисом в самом начале, первое интервью с Челленджером, бурные заседания в Зоологическом обществе, которые описывались скорее как политические митинги с участием Конан Дойла в Шотландии, — происходят как бы отдельно от основного места действия; зоологи не менее интересны, чем зоопарк. Отметим также мастерство комизма в описании бородатых мужей науки, когда речь идет о трудной для понимания теории и они ведут себя в точности как темпераментные примадонны и исполнены такой же ревности друг к другу.

И это — пробный камень. Когда Челленджер угрожает судебным преследованием телефонной компании за то, что его телефон звонит в то время, когда он хочет, чтоб его не тревожили, он так же хорош, как и в тот миг, когда с важным видом расхаживает среди женщин-обезьян. Челленджер и его друзья все несут с энергией своего создателя. Они восхищали бы нас, даже если бы только отправились на однодневную экскурсию в Маргит. Конечно, в Маргите что-нибудь произошло бы. Об этом позаботился бы Челленджер. Но само признание нами этого факта, наша ухмылка в ожидании и воображении этого показывают, что он из плоти и крови: нестареющий, как Микобер и Тони Веллер.

В канун Рождества в «Уиндлшеме» в последний раз в Сассексе можно было увидеть обычай многовековой давности. Участники рождественской пантомимы с драконом, в серебряных доспехах исполнили в бильярдной пьесу чудес. От ламп в розовых абажурах падал свет на пляшущих и гримасничавших участников представления. Джин и ее муж поднимали на руки маленьких детей, чтобы им было лучше видно. Тем временем он занялся фиктивными фотографиями, которые он обещал Гринхоу Смиту.

«Что вы думаете об этом?» — с гордостью спрашивал он.

С огромной черной бородой, с приклеенными бровями и в парике, он смотрелся на фотографии, как профессор Челленджер. Была еще одна фотография, где он изображен сидящим среди друзей, олицетворявших Рокстона, Саммерли и Малоуна. Но портрет крупного плана, на котором он был увенчан шелковой шляпой, должен был представлять Челленджера в качестве иллюстрации в «Странде».

«Характерен хмурый взгляд», — написал он Гринхоу Смиту 9 февраля 1912 года. «Сердитый взгляд Конанов» — так называет это сэр Вальтер Скотт в конце одного из своих романов.

Гринхоу Смит был встревожен. Он сказал, что такая маскировка, хотя она и достаточно ужасна, может быть раскрыта, и журнал попадет в беду за обман. «Ну хорошо, — согласился Конан Дойл три дня спустя. — Ни слова о фотографии проф. Ч. Я начинаю осознавать мою собственную дерзость. В конце концов, это не я. Я всего лишь блок, на котором построена воображаемая фигура. Но не отдавайте ее».

В то же время он был так доволен своей маскировкой под Челленджера, что решил ее на ком-нибудь испытать. Милях в тридцати, в поместье брата Вилли сэра Хорнанга, в Вест-Гринстед-Парке, жили Хорнанги с сыном Оскаром. Очевидным шагом, подумал он, было бы попробовать ее на Вилли.

Это привело к неприятностям. Объявив, что он является герром доктором Некто, этот косматый призрак во весь свой рост появился в дверном проходе. Он сказал, что он — друг герра доктора Конан Дойла, и не согласится ли герр Хорнанг принять его?