Жизнь щедра на сюрпризы

В принципе, после этого на заводе Андрею нечего было делать. Обращаться по совету секретаря парткома в вышестоящие органы было поздно, это нужно делать с утра. Поэтому Морозевич ушёл с завода несолоно хлебавши, и решил пока что заняться вопросом своего временного проживания. Здесь вариант был один — остановиться на время у своих кумовьёв, (из состава семей — напарников по первой снимаемой Морозевичами квартире), которые к тому времени уже получили трёхкомнатную квартиру. Конечно, к такому варианту Андрей не был готов — он планировал жить в гостинице. Но делать было нечего. Андрей решил, что куму подарит те оригинальные мини-сигары, которые он купил в аэропорту "Шёнефельд", а вот куме (она то и была крёстной матерью Никитки, а крёстным отцом был друг и одноклассник Морозевича Артём) нужно было идти в магазины и что-то подыскивать. И вечером, забрав с вокзал сумку, он направился к кумовьям. Встретили его нормально и в приюте не отказали. Правда, сам Андрей не предполагал на какое время. Они вечером втроём обсудили ситуацию с ордером на квартиру и решили, что Андрею, действительно, нужно обращаться в районные и городские органы власти. Этим со следующего утра Морозевич и занялся.

Но это была очень уж нелёгкая и, самое главное, очень длительная процедура. Ведь до многих районных или городских руководителей не так то просто было пробиться. Морозевич потратил на эти скитания всю неделю, прихватив ещё пару дней и следующей. Где только за эти дни он не побывал, в каких только инстанциях. Кроме заводских профкома, парткома и директора (пробился таки к нему) Андрей побывал более чем в полутора десятка районных, городских и областных инстанций. Такими были райисполком; горисполком — (общий отдел, жилищный отдел зам. председателя, начальник горжилуправления); областной совет профсоюзов — (зав. отделом жилья, зам. председателя); партийные органы — (3-й секретарь обкома партии, 2-й секретарь горкома партии); облисполком — (зав. отдела коммунхоза, зам. зав. отдела по учёту и распределения жилья, зав. отдела по учёту и распределения жилья, зам. председателя облисполкома); городской военком; военный прокурор; помощник прокурора района; юридическая контора.

В большинстве этих государственных органов ему сочувствовали, но говорили, что лично они ничем помочь не могут. Вот пусть он обратится ещё туда-то. А там всё повторялось. В жилищном отделе горисполкома Андрей спросил у одного из чиновников, который отвечал за распределение жилья:

— Вот мне многие говорят, что мне, мол, не отказано в получении квартиры, что я её получу, тогда, когда вернусь в Полтаву. Ответьте мне — когда и в каком доме я её получу?

— В первом же, который построит завод.

— А когда это будет, через месяц, два, через полгода?

— Я этого не знаю.

— Вот и я не знаю, сколько я вновь буду ждать квартиру. Завод, как я слышал, новое жильё пока что не строит.

— Когда-нибудь да начнёт строить.

— Хороший ответ, нечего сказать.

— Я вам ничем помочь не могу.

Примерно такие же беседы у Морозевича были и в других районных или городских инстанциях. И только у районного военкома Андрей смог найти понимание. Андрей рассказал ему о своих бесплодных попытках найти справедливость в районных и городских организациях, а также повозмущался необдуманными ответами и советами некоторых их руководителей. Тот обещал связаться с людьми в горисполкоме и переговорить также с директором завода.

— Я никогда не думал, что в этих органах так много плохо соображающих людей, порой просто глупых, — изливал свою горечь Андрей.

— А этого добра везде хватает, — усмехнулся военком. — И в среде рабочих, и в среде руководителей. Руководителем то никто не рождается, он становится им, поработав тем же рабочим или инженером. В нашей военной среде они тоже есть.

— Да, мне встречались такие. Но в вашей среде их, по-моему меньше. Или просто порядка у военных побольше. В армии ведь как — если положено, то получи, и без всяких разговоров. А здесь все крутят, виляют.

— Дураков везде много, но что поделаешь — часто мы сами их в руководители проталкиваем. А далее номенклатура, попал ты в эту категорию и движешься по карьерной лестнице.

И Андрей подумал о том, что как хорошо об умных и дураках поётся в одной незатейливой песенке, которая запомнилась ему ещё со студенческой скамьи:

Уж так повелось у нас на веку:

На каждый прилив по отливу,

На каждого умного по дураку —

Всё поровну, всё справедливо.