Жизнь щедра на сюрпризы

В субботу Морозевичи начали потихоньку складывать свои вещи в чемоданы. Но всё же эта работа не занимала очень уж много времени, они просто не знали чем себя занять. По обоюдному согласию они решили даже не выходить в городок на прогулку — новости в гарнизоне распространялись мгновенно, а говорить на волнующую всех тему им не хотелось. Вот если в понедельник Андреев, действительно, подпишет приказ, тогда другое дело. А сейчас ещё нет повода о чём-то с уверенностью рассказывать. Поэтому они остаток субботы и всё воскресенье просидели дома, что было не так уж и легко при такой то замечательной погоде. В понедельник же от вопросов некуда было спрятаться, а потому Андрей, как, наверное, и Лера устали всё объяснять, ссылаясь на то, что ещё ничего окончательно не решено. Но после обеда Виктор Карамушко, который был в хороших отношениях с Андреем, шепнул тому, что Клюев сообщил ему о подписании приказа на переезд семьи Морозевичей в Белитц-Хальштеттен. Теперь можно было облегчённо вздохнуть и заняться передачей дел Николаю Кравченко — больше пока что было некому. Андрей даже подумал, что нужно успеть переговорить с Коридзе по одному вопросу. И когда на планёрке тот спросил Андрея, кому он пока что передаёт дела, то Морозевич уверенно ответил:

— Я передаю пока дела Николаю Алексеевичу Кравченко, и был бы очень рад, если бы слово "пока" далее не произносилось.

— Вы что это серьёзно, товарищ Морозевич? — удивился Коридзе.

— Вполне серьёзно. Если у присутствующих есть возражения против этой кандидатуры, то пусть выскажутся. Он молодой, но он опытный, и решительный. А что такое совмещение молодости, опыта и решительности показал пример бригадира немецкой группы слесарей, которая восстанавливала котельную. Разве к Стефану были какие-то претензии?

Все молчали, возразить то, и в самом деле, было нечего.

— Я такой вопрос решить сам не могу, — сказал Коридзе.

— Я понимаю, Или… товарищ капитан. Но вы можете объяснить это командиру. Он поймёт вас. Если он даже и не согласится, то не спешите менять Кравченко на кого-то другого, который, возможно, и дня нигде не работал руководителем. У вас есть время ознакомиться с биографиями кандидатов на это место. Я думаю, что у вас имеются связи с Франкфуртом-на-Одере. Пусть вам в таком случае подберут хорошую кандидатуру. В ином случае на первых порах несладко придётся всем.

— А Морозевич то правильно говорит, — неожиданно поддержал его Кирзонян.

— Ладно, это мы в дальнейшем решим, — остановил прения капитан. — Андрей Николаевич, завтра вы завершаете передачу дел, а в среду отъезжаете. А сейчас я хочу вас поблагодарить от имени всех за хорошую работу в нашем гарнизоне и пожелать вам и вашей жене только успехов на новом месте.

Все начали прощаться с Андреем и тоже желать ему удачи в делах. Растроганный Андрей сегодня уже неторопливо шёл к дому.

— Ну что? — был первый вопрос, когда он только переступил порог комнаты.

— Послезавтра мы отсюда уезжаем, — грустно произнёс Андрей. — Так что теперь можем собираться по полной программе.

— А ты как будто бы и не рад, — удивилась Валерия.

— Я то рад, конечно. Но просто немного не по себе — сколько я здесь сил во всё вложил. Я ведь здесь проработал уже целых 2 года и 2 месяца — это ведь достаточно большой срок.

— Я понимаю, Андрюша, — обняла его жена. — Но ты не грусти, я думаю, что там нам будет, по крайней мере, не хуже.

— Я тоже на это надеюсь, — уже улыбнулся Андрей. — Ладно, не будем сами себя расстраивать. Давай готовить ужин.

Когда следующим утром Морозевич, сообщил своим бывшим подчинённым, что он передаёт дела Кравченко, то это было воспринято с пониманием. Но когда кто-то спросил, надолго ли и когда ожидать приезда нового начальника, то последовал ответ, в реальность которого мало кто поверил:

— Не знаю, возможно, и надолго. А, может быть, и навсегда — это будет зависеть от работы, точнее от руководства вашей работой, самого Николая.

В общем, было ещё много разговоров, вопросов, пожеланий и всего прочего. Подчинённые тоже привыкли к Морозевичу и не очень то хотели расставаться. Но это зависело не от них, да и теперь уже и не от Андрея — делу был дан ход. Конечно, в конце рабочего дня были устроены небольшие проводы Андрея, и домой он вернулся очень грустным.