Жизнь - штука сложная

Вот так пропадать ни с того ни с сего.

Возвращаюсь в нашу двушку в непонятках. Дочка встречает на пороге, но ей он похоже тоже ничего не говорил.

— Может с сёстрами что-то случилось? Или с мамой? И ему сейчас просто не до нас? — строит предположения Леся.

Мы с ней идём в мою комнату. Я только полчаса назад в ней убралась после Виктора. И теперь мы вдвоём с дочерью садимся на диван. Она включает телевизор.

— Ну правда. Завтра напишет. Не в горы же он сорвался.

Хотя если бы действительно что-то случилось с его матерью или Полькой с Алиной, он же хотя бы написал мне, чтобы я не волновалась и не искала его. А так…

До часу ночи я не спала и всё проверяла телефон в надежде, что просто не услышала или пропустила сигнал сообщения. Но от Вовки по-прежнему ничего не приходило.

Не больницы же с моргами мне обзванивать? Куда может пропасть человек, который большую часть времени находится дома?

Да практически всегда, когда меня нет поблизости он возле компьютера!

За эти недели я уже даже привыкла, что он вот так рядом. Всегда с ним можно посоветоваться, и он поможет, чем сможет. Единственная его дурная привычка заключается в том, что он не втягивает меня в СВОИ проблемы. Вечно с этим своим «Я — мужчина. Значит сам всё должен решить!»

Баран упёртый!

Вроде волновать не хочет, а сейчас я не волнуюсь разве?!

Я что спокойна за него, по его мнению?!

Утром и на работе, я тоже буквально не могла выпустить телефон из рук. Потом Леське звонила и интересовалась не объявлялся ли он.

Я совершенно не понимала, что произошло.

Зато Артемьева, заметив мои метания, разумеется истолковала всё по-своему.

— Да что там гадать? Получил своё и был таков. Кобелина! Я вот знаешь недавно лекцию прослушала о том, что мужики они не сильно спешат жениться на тех с кем уже… — делает такие глаза с намёком и продолжает: — А твой наверняка уехал, потому что вы соседи. Думает дам бабе время привыкнуть к мысли. Баба взрослая должна понять. А сам с девочками где-то. Новой дуре мозги запудривает. Иначе с чего бы он вообще так легко о загсе заговаривал. Мужички же, Нин, сейчас в принципе жениться не слишком спешат. А этот увидел, что к тебе так просто не подкатить, вот и придумал замануху для доверчивой тётки.

Как будто я сама в этот загс спешила.

Для меня это больше было показателем готов он к ответственности или нет. Володька на неё не то что намекал. Открытым текстом говорил. И не хочется верить, что всё оказалось ложью.

Сколько подруг знаю, которых за нос водят обещаниями, что женятся через год. Через два. Что штамп в паспорте он же ничего не значит. Это тьфу! Однако же и не спешат его поставить. Дорожат своей свободой.

А Вовка он сам так рвался погрязнуть в моих проблемах, что я не заметила, как что-то случилось у него.

Тру переносицу пальцами. Глаза наполняются влагой.

Я ведь действительно полюбила. Только понимание этого пришло лишь сейчас.

Застряло где-то осколком, даже не вздохнуть, а рядом ещё и Ритка зудит:

— Ну не женятся они так просто, — с видом знатока толкует мне в третий или в четвёртый раз. Торжествует, что я лишь подтверждение её теории, а не наоборот.

Это в конце концов так раздражает, что я срываюсь на неё:

— Рит, да займись наконец своей жизнью! Хватит меня учить!

Перехожу на крик. Но на самом деле мне обидно. Обидно, что она может оказаться права.

И теперь упивается этим. Хотя мне и так плохо.

Иногда действительно легче одной переживать свою боль.

Из-за этой короткой вспышки беру перерыв и выхожу на улицу. Привести нервы в порядок.

На соседнем от нашего магазина дереве с ветки на ветку перескакивают пичужки. То слетаются в кучу, то снова вспархивают. И я залипаю взглядом на них на какое-то время. Грею руки в карманах пальто. И чувствую себя какой-то потерянной.

Без Вовки у меня словно сердце не на месте.

Не думала, что такое может случиться со мной в моём возрасте. Ведь чем женщина старше, тем сложнее ей на самом деле влюбиться. А меня вот накрыло лавиной. Стоило Володьке куда-то пропасть, как я осознала до какой степени уже нуждаюсь в нём. В его тепле. В наших разговорах. Даже в его почти Карлсоновской уверенности, что всё в этой жизни дела-то житейские и по сути такие мелочи. Всё. Кроме нас самих.

Проходит несколько минут, и Рита прерывает моё одиночество.

Выходит под козырёк, туда же где и я стою, и кладёт руку мне на плечо. Ожидала от неё хотя бы слов утешения. Наверное, именно они мне сейчас больше всего нужны, но вместо них она заговаривает о другом.

— Нин, а я ведь раньше тебе даже завидовала, — признаётся не к месту. — Думала, вот как так-то? Ты же и старше меня. И я и стройнее. Красивее. Почему тебе, а не мне? Как так вышло, что нормальный мужик вот такой достался? А я одна, как неприкаянная. Или мудаки или дураки какие-то вечно встречаются.

Стою и молча слушаю её откровения. Сжимаю руки в кулаки, чтобы опять не накричать на неё.

— А сейчас вот вижу. И ты видишь. Что такой же как все этот твой Вовчик. Что так просто не бывает.

У неё картина мира обратно в привычную схему сложилась, а мне хоть волком вой. И без того больно, так она ещё рядом стоит и рану ковыряет.