Жизнь (СИ)

Никогда не говори никогда, вспомнилась поговорка из прошлого. Я должна быстро решить две задачи: обрести покровителя, чтобы меня не прибили за компанию во время поиска принцессы Елины, и получить еду для детей. И я не придумала ничего лучше, как искать защиту у какого-нибудь «Хмыреныша». Нашла самую приличную харчевню, «шмары» там выглядели намного лучше той девки, которую я отлупила.

Больно ли было? Очень. Больно и противно. Но я не видела иного пути. Весь день я потратила на поиск работы. Любой. Я готова была мыть посуду в харчевне, чистить туалеты на рынке… я была готова на все, что угодно. Но мне быстро объяснили: покровители нужны не только «шмарам». В Нижнем городе действуют совсем другие законы. И правит здесь не король, а мафия. И правила у них едины для всех: хочешь спокойно жить и работать — плати. Причем вперед.

А у меня кроме себя самой ничего не было…

В харчевню я вошла не таясь, с гордо поднятой головой. Они могут унизить мое тело, думала я, но дух им не сломить никогда.

Детей я снова оставила, спрятав в укромном уголке. Все равно Анни больше не плакала, впав в прежнее оцепенение, а Лушка понимал, что нужно сидеть тихо. Это место я тоже присмотрела заранее. Здесь кто-то хранил доски, оставшиеся после ремонта, прислонив их к стене дома. И там образовалась небольшая щель, в которую я и затолкала своих малышей.

— Что тебе здесь надо, побирушка? — хозяин харчевни стоял за прилавком и смотрел на меня с брезгливостью и презрением. — Мы не подаем.

— Мне нужен покровитель, — четко ответила я, — и работа.

Хозяин харчевни взглянул на меня с презрительной усмешкой. Как будто бы знал, что твориться в моей душе. Но я не подала вида и только вздернула подбородок выше. Мой дух им не сломить, повторяла я про себя, как заклинание.

— Ты, девка, — фыркнул мужик, — высоко взлететь захотела? Иди поищи другие харчевни. Мои девочки обслуживают приличных людей, тебе здесь не место.

Я почувствовала как от стыда, злости и ненависти к этому мерзкому типу, ситуации и самой себе, кровь прилила к щекам.

— Подожди, Ивен, — раздался за спиной знакомый голос.

Я развернулась на каблуках и увидела Гирема. Он подошел к нам совсем тихо и совершенно точно слышал то, что я говорила хозяину трактира. В горле встал ком. Глазам стало горячо. Я чувствовала себя униженной и растоптанной. Что может быть хуже, чем предстать перед человеком, который тебе нравится, в такой ситуации. Если бы это был Эбрахил, или Демьян, я бы, наверное, умерла бы на месте.

— Девочка красивая, — он окинул меня цепким взглядом. — Я готов купить ее у тебя сразу после того, как она смоет с себя всю грязь. — Он говорил так, как будто бы я была никем. Товаром. И амое мерзкое, что это было правдой.

Хозяин тут же расплылся в улыбке:

— Гирем, — в его голосе слышались лебезящие нотки, — все, как всегда, будет по высшему разряду. Мы ее сейчас отмоем и поднесем тебе на блюдечке.

Одновременно он схватил меня за руку и затащил за стойку. Откуда-то выскочила толстая женщина, в простом, но чистом платье и белоснежном переднике, и перехватив меня у хозяина, куда-то поволокла. Молча.

Через несколько поворотов по темным коридорам, она толкнула дверь и мы оказались в небольшой баньке. Узнала я его по запаху запаренных веников и особому влажному теплу. Топили баню явно не сегодня, а вчера, но большие серые камни в печи все еще были чуть теплыми.

— Вода, мыло, ушат, — ткнула пальцем в бочку, кусок серого мыла и деревянный таз. — Мойся. Я подожду за дверью. И поспеши. Гирем не любит ждать. Тебе повезло, девка, не профукай свою удачу. Полотенце и платье поприличнее я тебе принесу. Отработаешь потом.

Она вышла и оставила меня одну.

Свет едва пробивался в крошечное окошко, и в бане было темно так же, как в моей душе. Я, стараясь ни о чем не думать, стянула грязные тряпки, зачерпнула из бочки едва теплую воду и с наслаждением вылила на себя.

Я запретила себе думать о том, что случится через полчаса, и отмывала себя от недельной грязи. Чистота радовала. Я понимала, это не надолго. Скоро я окунусь в грязь, которую не смоешь водой. Но я не собиралась тратить на сожаление последние минуты.

Толстая женщина не соврала. Она ждала меня за дверью с полотенцем и чистым, хотя и старым суконным платьем похожим на то, в котором ходила сама. Полотенце было немного грубым и жестким, но я с удовольствием растерла тело, чувствуя, как кожа начала гореть. Платье тоже оказалось почти впору… Немного свободно в талии и узко в груди.

— Идем, — ее голосе появились нотки дружелюбия, — а Гирем оказался прав. Ты красивая. Мужики за тобой в очередь стоять будут. Если не будешь дурой, то быстро найдешь богатенького покровителя и станешь содержанкой. Но на Гирема не заглядывайся. Он мужчина хоть куда, многие девки по нему сохнут. Только он редко дважды одну девку берет. Не любит, когда они на шею вешаться начинают.

Я послушно кивала. Может быть в словах толстой женщины был толк, но у меня страшно разболелась голова, а в ушах гудело так сильно, что я не понимала ни слова.