Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

— У них, это имя так распространено, как у нас Ванька, например…

— показал свою эрудицию Дмитрий Васильевич.

— Ну что, Ванечка, — присела перед собакой Полина Петровна. — Есть хочешь? Пойдем, я тебя покормлю.

Джон согласно завилял обрубком хвоста, потянулся к лицу новой хозяйки.

— Видал, подлец, уже целоваться лезет! — воскликнул Дмитрий Васильевич.

— Поцелуемся еще, успеем, — Полина Петровна осторожно погладила собаку по голове. — Сиротинушка ты моя… Пойдем.

— Смотри, не балуй его, — крикнул вдогонку Дмитрий Васильевич. — Оне, городские, в квартирах, на простынях спят, язви их…

— Ну, уж это никогда! — категорически заявила Полина Петровна. — Набей будку свежим сеном, пусть там нежится.

Ночью Дмитрия Васильевича разбудил собачий вой. Он приподнялся на постели. Увидел при лунном свете глаза жены:

— Давно воет?

— Ты только уснул… — всхлипнула Полина Петровна. — Скучает Ванечка по хозяину… Как он там?!.

— Привыкнет.

— Я про хозяина…

Дмитрий Васильевич, преувеличенно кряхтя, поднялся, сунул ноги в тапки и вышел на крыльцо. Джон сидел у будки набитой свежим сеном и, задрав морду, выл на луну.

— Кхм! — громко кашлянул Дмитрий Васильевич. Достал с полочки сигареты, спички и присел на ступеньку крыльца.

Джон тут же подбежал к нему и, обнюхав, стал рядом.

— Скучаешь? — спросил у него Дмитрий Васильевич. Джон промолчал.

— Я тоже скучаю, — признался отец хозяина. — Иной раз так защемит… — он оглянулся на дверь. — А Полина, как скучает, — спасу нет. Плачет.

Джон наклонил голову на бок, прислушиваясь к словам человека, потом поднялся на ступеньку крыльца и улегся, положив голову на колено Дмитрия Васильевича. У того дрогнуло сердце, и он, погладив собаку, объяснил:

— Полина первой девочку хотела. Дочка ей нужна была, помощница. Да не вышло, вот она и… — он прижал пальцами окурок, поднялся. — Пошли в хату, только тихо-тихо.

Осторожно ступая, они прошли в спальню.

— Вот тебе место, — шепотом указал Дмитрий Васильевич на коврик у кровати. Джон послушно улегся. — Только чтобы ни-ни…

— Опять курил?! — спросила жена.

— Маленько дернул дымка…

— Вредно это… — сказала со вздохом Полина Петровна.

— Больше не буду, — привычно соврал Дмитрий Васильевич.

3

Стук мотора мотоцикла смолк у калитки. Затем калитка распахнулась, и в проеме показалась крупная серая лайка с белым галстуком на груди, а за нею — сам участковый. Был он форме и широко улыбался. Но улыбка его тут же исчезла, когда от крыльца метнулась незнакомая собака и остановилась в угрожающей позе.

— Эт-та еще что такое?! — воскликнул обескураженный участковый.

— Джон! Фу! — крикнул Дмитрий Васильевич собаке, и потом уже другу: — Здравствуй! Меньше отсутствуй на службе, еще и не то будет…

— Так я это… на учебе…

Обнялись крепко. Похлопали друг друга по плечам, спине…

— И все же? Откуда пес? — спросил участковый.

— Тебе какая разница?!

— Стравим?

— Не сейчас и не здесь. Полина меня за Ваньку убьет.

— За какого Ваньку? — не понял участковый.

— За Джона. Так она его называет. Потом как-нибудь… Полины не будет.

Собаки ходили по двору кругами, ощетинившись и присматриваясь друг к другу.

— Как бы не опоздала Полина, — усмехнулся участковый.

И точно! Джон неожиданно сделал выпад, но лайка увернулась, и клыки клацнули в пустую.

— Ого! — восхитился участковый и подзадорил: — Туман, фас! Туман, высокий на лапах, был проворней. Он успевал куснуть Джона и отскочить. Джон явно уступал ему в маневренности и быстроте движений. Но его молчаливая целенаправленность настораживала. Не обращая внимания на раны, на сочащуюся из них кровь, Джон упрямо преследовал по двору Тумана, очевидно, рассчитывая на его оплошность. И Туман оплошал. Рванув противника в очередной раз, он отступил в угол. Выход ему преградил Джон. Туман попытался перепрыгнуть, но Джон на лету схватил его за плечо и повалил на землю.

— Все! — констатировал Дмитрий Васильевич.

— Не все! — возразил участковый.

— Спорим — все!

— Спорим! На ящик! — в запале крикнул участковый.

— Согласен.

— Туман! Вперед! — участковый подбежал к дерущимся.

— Не замай! — сердито крикнул Дмитрий Васильевич.

Туман сопротивлялся изо всех сил. Драл когтями бок Джону. Рвал ему предплечье зубами, но тот навалился всем телом и медленно продвигался к горлу. Движения Тумана стали слабее, судорожнее…

— Все! Сдавайся! — выдохнул Дмитрий Васильевич.

— Нет. Туман! Вперед! — кричал участковый. Туман закатил глаза, из пасти потекла пена.

— Все?

— Надо оторвать твоего от моего… — пробормотал глухо участковый и достал из кобуры пистолет.

Дмитрий Васильевич метнулся к сараю, схватил вилы.

— Ты чего это? — удивился участковый.

— Брось пистолет!

— Да я это… зубы разжать.

— Кто ж так разжимает… — снисходительно усмехнулся Дмитрий Васильевич, и уже победно: — Приличных собак ты никогда не имел, не знаешь, как с ними обращаться. А ну, отвернись!

— Чего-о?

— Отвернись, говорю. Чтобы секрет не видел…

Когда участковый послушался, Дмитрий Васильевич применил прием, подсказанный сыном. Подействовало! Джон разжал зубы и уставился непонимающим взглядом на хозяина — чего это он?!

Участковый поднял Тумана и понес со двора.