Жизнь среди слонов

Слоны привлекают туристов и приносят большие доходы. Высокие цены поддерживаются на слоновую кость, кожу и мясо слона. Но нельзя объяснить стремление сохранить слонов только коммерческими целями. Экономика является лишь одним из аспектов человеческой экологии. Хотя это столь же разумная точка зрения, как и другие, все же, беря в расчет только ее, мы придем к весьма выхолощенной философии, упустив из виду удовольствие и интерес, которые слоны могут доставить человеку. Разве можно измерять художественную ценность «Джоконды» исключительно ее рыночной стоимостью?

Мне могут возразить, что надежды па выживание африканского слона весьма призрачны в условиях, когда род человеческий стоит на пороге перенаселения, нехватки пищи и истощения сырьевых запасов.

Я отношусь к оптимистам. Думаю, не следует забывать, что испытания не в силах погасить пламень человеческого духа. Многие величайшие произведения античной Греции появились в момент, когда грекам грозило уничтожение. Народы Африки, я уверен в этом, смогут защитить свое природное наследие, самое богатое на земном шаре. Декларация президента Джулиуса Ньерере, известная под названием «Арушского манифеста», подтвердила в 1967 году курс страны, курс, уже нашедший воплощение в практических достижениях.

Арушский манифест

Защита нашей дикой флоры и фауны ставит перед всей Африкой исключительно серьезную проблему. Присутствие диких животных в диких местах их обитания является для нас не только предметом восхищения и вдохновения, но и составляет неотъемлемую часть наших природных ресурсов и наших будущих средств пропитания и благосостояния.

Принимая на себя миссию защитников нашей дикой фауны и флоры, мы даем торжественное обязательство сделать все, что в нашей власти, ради наших детей и внуков, которые смогут получить в наследство от нас эти ценнейшие богатства.

Сохранение дикой фауны и дикого ландшафта требует специальных знаний, людей, подготовленных для выполнения этой задачи, и денег, поэтому мы обращаемся к другим нациям, призывая их сотрудничать с нами в этом важном начинании, успех или провал которого окажет влияние не только па Африканский континент, но и на весь мир.

Послесловие

Два года прожили мы в Оксфорде, каменном городе, стрелы зданий которого пронзают утренние туманы. Я работал над диссертацией, излагал свои наблюдения па бумаге, вместо того чтобы жить среди слонов.

— Помните, — предупредил меня Ганс Круук, — экзаменаторы не относятся к людям, которые восхищаются столь чудесными животными, как ваши слоны. Эти люди ждут от вас объективности, и только объективности, как если бы речь шла о лабораторных белых мышах.

Сгрудившись около электропечей и закутавшись в шерсть, мы, словно ЭВМ, решали свои проблемы, пока не наступал вечер и мы под перезвон колоколов не уходили домой. Далекими казались походы по долинам, бегство от слонов, лазанье по деревьям, полеты в синеве неба. Мышцы брюшного пресса и конечностей слабели: единственным физическим занятием было мазать сливочным маслом сдобные пышки к чаю и готовить лепешки со сметаной и конфитюром. В это время у нас родилась вторая дочь — Мара.

В 1972 году я закончил диссертацию, защитил ее и отправил в Библиотеку имени Бодлея.

Через несколько недель мы вернулись в Африку, и наконец наступил день, когда наш караван отправился в Маньяру. Новый управляющий национальных парков, Дерек Брайсесон, дал разрешение окончить съемки фильма, начатого в 1970 году, а «Англия телевижн» отрядила опытного оператора Дитера Плейжа. Фильмом мы надеялись привлечь внимание к проблеме расширения парка.

Мы прибыли в гостиничный домик поздней ночью на машине со спущенными шинами. Новый главный смотритель парка, Бенджамин Канза, радушно встретил нас и одолжил «лендровер», чтобы мы могли проделать последние 12 километров нашего долгого путешествия. У въезда в Ндалу фары осветили фигуру Мходжи.

Наутро нас разбудили плеск воды в скалах, крики птиц и хруст веток, которые жевали слоны позади дома.