Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Но увы! недостаток рук парализует в нашей местности даже самые выгодные операции. Собрав сено и пшеничный колос, мы не могли продолжать того же с рожью. Даже сграбленный на 10 десятинах ржаной колос остался несвезенным с поля: возить было некому. А кто же станет возиться С подскребками, когда гречиха и овес стоят и осыпаются в поле? Впрочем, великое спасибо и за то, что сделали конные грабли. Не дурно приобресть железного работника, окупающего себя в два лета. Полагаю, что конные грабли будут бесценным орудием для весенней очистки скардников и оледенелых дорог к водопою. Восторгам и одобрениям новому орудию со стороны рабочих не было конца.

В саду плотник Иван, человек бывалый, исходивший Малороссию, Черноморье и Кавказ, работал мостик через канаву. Когда я подошел к нему, он первый заговорил о машине: «Вот, батюшка, купили работничка! Мудрен, право, стал народ! каких, каких не пошло это машин! вон и косильные машины есть. Да те, сказывают, запрещены. Ишь народушко подавал царю челобитную, что от них от самых должон без работы остаться».

Напрасно старался я доказывать Ивану всю нелепость подобных просьб; он стоял на своем. Но когда я попробовал применить подобное же запрещение к его собственному хозяйству и промыслу — он тотчас же понял, в чем дело. Признаюсь, я не без улыбки отошел от него. Девятнадцать десятин клеверу и тимофея дали, сверх всякого чаяния, более 2000 пудов отличного сена, в два укоса, и отличный подножный корм на всю осень. Несмотря на такой успех, дело это остается все-таки весьма рискованным.

V. Поездка для разверстания угодий и Иван Николаевич