Жизнь страшнее смерти

Хохлову вдруг стало как-то хорошо на душе, хотя голова дико трещала с похмелья, и стоило ему лишь повернуть ее чуть на бок и увидеть стены неизвестного дома, как все приятные воспоминания вытиснились под напором сильной боли.

-Где я? - сказал он вслух.

Никакого ответа.

Иван Сергеевич приподнялся, держась одной рукой за голову, и сел.

Невдалеке, прямо на полу стояла не откупоренная бутылка водки. Хохлов обрадовался, потянулся к необходимому ему сейчас лекарству и выпил немного прямо из горлышка, предварительно откупорив бутылку трясущимися руками.

-Где я? - опять спросил он, хотя и не надеялся услышать ответ.

Посидев немного, Хохлов встал и медленно побрел к окну. Выглянул на улицу. Перед его взором предстала незнакомая картина.

За окном проходила узкая улица. Дома на противоположной стороне были ничего, симпатичные. На окнах резные наличники, ставни с узорами. Улица была зеленой. Во дворах возвышались пышные деревья, усыпанные незрелыми еще яблоками.

-Где я? - опять повторил Сергеич мучивший его вопрос.

Он пошел вон из комнаты. Дверь вела в кухню, посередине которой стояла печка. Кухня была проходной и дальше он вышел на веранду. Дом был старый. Половицы под ногами сильно скрипели, а на веранде и говорить нечего, доски прямо прогибались под ногами. Хохлов толкнул ногой дверь и увидел двор.

Ступеньки, ведущие во двор, совсем провалились, и ему пришлось осторожно спускаться, придерживаясь перил. Двор напоминал дремучий лес. Было даже трудно определить, где сад, где огород. Казалось, что заросло все, что могло дать пищу зеленым пиратам, захватившим каждый метр, каждый сантиметр, видимо, плодородной земли.

Хохлов сел на скамейку, чуть покосившуюся в одну сторону, и глубоко вздохнул. Воздух был необыкновенным! Таким чистым, таким ароматным от наполнивших его своим запахом трав и цветов, что казалось, сидеть и дышать им никогда не надоест. В голову опять стали напрашиваться воспоминания детства. Они были какими-то добрыми, хорошими и яркими.

-Где я? - задал свой вопрос Сергеич куда-то в пространство.

Он внимательней осмотрелся по сторонам и увидел свои знакомые вещи. Вот стол с ободранной полировкой, диван, буфет. Они стояли прямо на траве и выглядели как-то нелепо и совсем не к месту. То тут, то там лежали коробки и узелки. Вроде, все на месте.

Тут только Хохлову в голову пришла мысль, которая объясняла все. И то, почему Хохлов в незнакомом, чужом доме, и то, что делают в этих зарослях его вещи.

«Меня обокрали», - подумал он и невольно сказал вслух:

-Меня обокрали!

Иван Сергеевич вдруг понял, что его большая и светлая комната в Москве, из окна которой были видны золотые от солнца шпили университета, веселые и звонкие трамваи и люди, спешившие куда-то, больше не его. Он уже привык к мысли, что совсем состарится в той своей комнате, но предложение переехать в отдельную квартиру было очень заманчивым.

«По крайней мере, меня не будут видеть соседи, когда я немножечко приму для храбрости», - думал он, представляя новенькие обои, отремонтированную сантехнику и другие блага цивилизации.

Поняв, что его ограбили, Хохлов испугался, подумав, что стал бездомным.

«А документы где?» - испугался он еще больше, представив, что у него отняли и их.

Быстро вбежав в дом, на подоконнике веранды он увидел старый портфель, в котором хранил все документы вместе с книжками об оплате коммунальных услуг. Из увиденного и прочитанного Хохлов понял, что этот дом его собственность. На душе стало немного спокойней.

«Они выкинули меня из Москвы, - понял он, - а потом взяли и до смерти пьяного привезли сюда».

Иван Сергеевич сел на пол прямо там, где стоял. Сел и разрыдался. Разрыдался сильно, отчаянно, в голос.

Воспоминания навязчивой волной проносились в голове плачущего человека. То он видел Москву, большую, просторную, чистую от покрывшего ее белого снега. То радостную и прекрасную от весенних лучей теплого солнца. Он вспоминал знакомые и любимые места. Хохлов даже и не подозревал, что так сильно расстроится. Он просто не представлял себе ничего подобного, но надо признаться, что и своего переезда в деревню он тоже никогда не представлял.

***

Позже, уже через четыре месяца от описанных выше событий, Хохлов появился в Москве. Он совсем не хотел мириться со свалившимся на его голову обманом.

Когда Иван Сергеевич ступил на перрон, зимний воздух Москвы показался ему не менее чистым и свежим, чем деревенский. Он медленно, не торопясь, пошел к метро, прокручивая в голове заготовленный план действий.

В конторе, которая занималась переездом Хохлова, почти никого не было. Возле компьютера сидела молодая женщина и что-то печатала.

-Здравствуйте, - спокойно, но твердо поздоровался Иван Сергеевич.

Он был трезвым, серьезным и угрожающе настойчивым.

Женщина вздрогнула.

-Как вы вошли? - спросила она.

-Меня охранник впустил.

-Игорь!

На пороге появился молодой человек с дубинкой.

-Что?

-Ты почему его пропустил?

Парень смутился:

-Он сказал, что клиент, и я его пропустил.