Жизнь святых

Товарищи начали нашёптывать знатному господину истории про странные происшествия в горах. Они рассказывали, что Григорий играет с чёрной магией и что именно так отшельник и исцелил юношу. Заговорщики даже привели свидетеля, который будто бы видел, как Григорий говорит со зверями и заставляет мертвецов плясать себе на потеху. И хотя сын и жена аристократа молили его о пощаде, мужчина не мог оставить без внимания столь страшные обвинения и приказал отвести целителя в лес и бросить ночью на съедение животным.

После заката лесные звери зашлись воем – Григорий перепугался и начал молить Святых о помощи и наставлении. Опустившись на колени, он увидел у себя под ногами груду костей других несчастных, отправленных сюда умирать. Из этих костей Григорий смастерил лиру и, когда звери подобрались ближе, стал наигрывать пронзительную трагичную мелодию, которая, сорвавшись с кончиков его пальцев, вознеслась к самым ветвям деревьев, где застыла в воздухе, как туман. Волки прекратили капать слюной от голода и склонили головы на сложенные лапы. Змеи довольно зашипели и улеглись неподвижно, будто пригревшись на камне. Медведи свернулись в клубок и смотрели сны о временах, когда были медвежатами и знали в своей жизни лишь вкус маминого молока, журчание реки и аромат полевых цветов.

На утро солдаты вернулись в лес и обнаружили Григория живым и здоровым, на что сын аристократа сказал им:

– Вот видите! Это, верно, значит, что он святой.

Но лекарь, мэр и богатый сосед заявили, что это лишь очередное доказательство того, что отшельник владеет чёрной магией, и если отпустить его, то знатного господина и всю семью наверняка постигнет проклятие.

Григория вновь отвели в лес, но на этот раз со связанными руками. С наступлением ночи звери принялись выть, но мужчина не смог поднять свою лиру, и животные, ещё вчера мирно спавшие у его ног, разорвали Григория на части.

Он известен как святой покровитель целителей и музыкантов.

Санкт-Валентин Святой покровитель одиноких людей и заклинателей змей

Всего за несколько дней до свадьбы молодую невесту поразил недуг, и, хотя она отважно сражалась с болезнью, а родные окружили девушку любовью и заботой и возносили молитвы за её здравие, несчастная скончалась. Это произошло в самые скверные дни зимы: земля промёрзла и не поддавалась лопатам и ледорубам, так что приличную могилу выкопать не удалось. Семья девушки была слишком бедной и не могла позволить себе склеп. Поэтому тело обернули в шелка, из которых собирались сшить подвенечное платье, и оставили на каменной плите в деревенском ледохранилище. В сложенных на груди руках девушка сжимала букет из листвы и зимних ягод. Родственники навещали покойницу каждый день, а юноша, который должен был стать её мужем, до самой ночи рыдал над телом.

С первой оттепелью в священной земле погоста вырыли могилу и похоронили там девушку, установив простое надгробие.

Но на следующее утро мать, пришедшая навестить дочь, увидела на камне свернувшуюся змею – её чешуйки отливали на солнце чёрным. Женщина застыла на месте, дрожа от испуга и судорожно сжимая в руках свежесрезанные цветы, – так страшно ей было подойти хоть на шаг – пока наконец она не поддалась чувствам и не вернулась домой с мокрым от слёз лицом.

Всю весну скорбящая мать ходила на кладбище с букетом. Завидев женщину, змея приподнимала плоскую голову и порой сползала по надгробию на аккуратный могильный холмик. Но никогда она не покидала кладбища, и больше никто не осмеливался прийти почтить память девушки: ни мать, ни отец, ни несчастный юноша, когда-то любивший её.

Тогда женщина отправилась в церковь помолиться Санкт-Валентину, святому покровителю одиноких людей и заклинателей змей, и той ночью Святой ей ответил.

– Иди на могилу, – сказал он, – и приляг на землю рядом со змеёй, тогда всё тебе откроется.

Женщина затряслась в ужасе.

– Я не могу! – возразила она. – Мне слишком страшно!

Но голос Санкт-Валентина не дрогнул:

– Ты можешь выбрать веру или выбрать страх. Но лишь одно принесёт тебе то, чего ты так желаешь.

На следующий день женщина отправилась на кладбище и, завидев змею на свежей зелёной траве, пробившейся на могиле дочери, не развернулась, а, всё ещё дрожа, заставила себя прилечь на влажную землю. Рептилия приподняла голову, и её блестящие глаза засверкали словно бусины траурного ожерелья. Женщина была уверена, что змея собирается напасть, и приготовилась уже ощутить боль укуса и присоединиться к дочери на том свете.

Но вместо этого рептилия заговорила, пробуя воздух на вкус своим тонким языком.

– Мама, – произнесла змея, – это я, дух твоей потерянной дочери, вернулась поведать о своей беде. Я умерла не своей смертью от болезни, а от яда, который под видом лекарства мне давал мужчина, клявшийся мне в любви, пока не услышал, что я больше не люблю его и не желаю становиться его женой. В ледохранилище он смеялся над моим телом, а сейчас боится посещать мою могилу, так как знает, что Святые не позволят убийце читать лживые молитвы на священной земле.