Жизнь святых

В юном возрасте монах Герасим принял обет молчания и держал его больше пятидесяти лет, не произнося ни слова. На семидесятом году жизни он попрощался с братьями-монахами и оставил обитель, где прожил всю жизнь. Монах отправился в паломничество через Истиноморе и повидал множество чудны́х мест и удивительных вещей.

По его возвращении герцог, владевший землёй, где стоял монастырь, приказал Герасиму явиться в замок и поведать всему двору о своих странствиях и чудесах, что ему довелось лицезреть. Но Герасим не нарушил обета.

Герцог с женой были крайне недовольны и послали за аббатом. Он умолял Герасима заговорить, ведь иначе обитель может попасть в немилость хозяина земли и монахи потеряют дом. Настоятель пообещал, что Святые простят старика за нарушение обета молчания.

Но Герасим не говорил с пятнадцати лет. Он появился в монастыре задолго до аббата и давно позабыл, как использовать язык, но и не желал, чтобы его братья остались без дома. Жестами старик попросил подать ему краски и кисти и нарисовал на стене главного зала дворца фреску, протянувшуюся от пола до потолка, от стены до стены. Там были степи и порты Нового Зема, людные гавани Керчии, туманы и скалистые берега Блуждающего острова.

Там были существа всех форм и размеров, сады, где росли диковинные фрукты, мужчины и женщины в роскошных одеждах, а в дальнем углу красовался изысканный дворец герцога. Герасим изобразил, как он стоит с настоятелем перед герцогом и герцогиней – аристократ и его красавица-жена были одеты в золото.

Говорят, что это Святые направляли руку монаха, ведь ни один человек не сумел бы создать столь совершенную фреску. Краски будто подсвечивались солнцем, а облака, казалось, бежали по нарисованному небу.

Но герцогу и герцогине было неважно, как их изобразили, и они приказали казнить Герасима. Старик умер, не проронив ни слова, – он даже не просил сохранить ему жизнь.

Монахам велели покинуть обитель, здание разрушили, а камни использовали для строительства нового крыла дворца герцога. Через десять лет, когда у аристократа проходил шикарный пир, началось землетрясение. Разрушение не затронуло ни старый дворец, ни новое крыло, там не осыпался ни один камешек – рухнула только стена с фреской Герасима. Под ней и погиб герцог, его супруга и все гости, погребённые под чудесами, изображенными старым монахом.

Герасим с тех пор стал известен как святой покровитель художников.

Санкта-Алина из Каньона Святая покровительница сирот и людей с нераскрытыми дарованиями

Графиня потеряла мужа в одной из многих равкианских войн. Он был старшим офицером, ему полагалось оставаться далеко от поля боя, но однажды, осмелев от выпивки, мужчина отправился кататься на своём огромном белоснежном скакуне вдоль линии фронта, провоцируя противника, нарываясь на драку. Вместо этого он получил пулю в голову. Коня отыскали за много миль от поля битвы пасущимся у тихого ручейка. Графа, давно уже мёртвого, нашли там же: его тело свисало с седла, одной ногой застряв в стремени.

Вдова похоронила мужа и, как было модно в определённых кругах, решила сделать из своей летней резиденции приют для детей, осиротевших в годы войны. Дом был выкрашен в нежнейший абрикосовый оттенок, а карнизы и оконные рамы покрыли сусальным золотом. Из розового сада открывался вид на широкие просторы озера и другие нарядные дома, рассыпанные по его берегам, а позади высились густые леса нижнего Петразоя.

Сироты, приехавшие в это волшебное место, были грязными и вшивыми, а дети из приграничных городов привезли с собой ещё и призраков: воспоминания о ночных налётах, горящих домах, неожиданно замолчавших и похолодевших отцах и матерях. Симпатичный домик у озера представлялся им сказочным убежищем, где полно хорошей еды и живёт красивая новая мама, которая вытирает им лица и одевает в новую одежду.

Правда, от малышей требовалось отрабатывать своё пребывание в приюте, но это было вполне ожидаемо. У графини не имелось слуг, так что детям приходилось самим скрести полы, топить очаг, ухаживать за садом, чинить одежду, готовить и накрывать на стол. Рассказывать про эту работу было запрещено.

Раз в неделю графиня наряжала нескольких своих любимчиков в абрикосовые бархатные костюмчики под цвет дома, и вместе они усаживались в элегантную лодку, пришвартованную к личному причалу. Компания доплывала до середины озера, где все жители искусно украшенных летних домов собирались попить шампанского и посплетничать. По приказу дети пели, а на вопросы отвечали рассказами, как чудесно им живётся и как их балуют. «Вам так повезло!» – повторяли друзья аристократки, и сироты, в отчаянной попытке угодить своей новой матери, соглашались.

А ночью ребята жались друг к другу в своих постелях в общей спальне и перешёптывались. Осторожнее. Осторожнее. Не то Мама заберёт тебя в сад. Потому что порой, когда ребёнок раздражал графиню, фальшиво пел или жаловался на голод, он мог исчезнуть среди ночи.